Патриция Хайсмит: Крик совы

Девушка опять возилась в кухне. В доме, с задней стороны, светились два квадратных окна, и девушка то и дело проходила мимо одного из квадратов, но чаще останавливалась возле левого, там, где стоял стол. Окно казалось Роберту объективом фотоаппарата. Обычно он не подходил близко к дому. Боялся, что девушка его увидит, и полиция привлечет его за преступное подглядывание. Но сегодня вечер был очень темный Роберт подошел ближе к дому.

Он наведывался сюда уже в четвертый или пятый раз. Впервые он увидел девушку в конце сентября, в яркую солнечную субботу, когда просто так колесил на машине по окрестностям. Роберт проезжал мимо, девушка как раз вытряхивала на крыльце коврик, и он видел ее, наверно, не больше десяти секунд. Но чем-то эта сценка взволновала его, будто и ее, и саму девушку он уже видел. Заметив картонные коробки у ворот и окна без занавесок, Роберт предположил, что она только-только поселилась в этом доме. Дом был двухэтажный, белый с коричневыми наличниками, краска порядком облезла, лужайка перед домом заросла, а белая железная ограда вдоль подъездной дорожки скособочилась, а местами даже повалилась. Девушка была довольно высокая, со светло-каштановыми волосами. Вот и все, что он мог сказать, увидев ее с расстояния в шестьдесят футов или около того. Он не мог судить, хорошенькая она или нет, да это и не имело значения. А что имело? Роберт не мог бы объяснить это словами. Но увидев ее во второй и третий раз с интервалом в две-три недели, он понял, что именно ему нравилось в ней — спокойный характер, явная приверженность к своему порядком обветшалому дому и то, что она довольна жизнью. Во всем этом он убедился, наблюдая ее через окно в кухне.

Футах десяти от дома Роберт остановился на краю пятна света, падавшего из окна. Он посмотрел по сторонам и оглянулся назад. Вокруг было темно, только прямо позади него, далеко за полем, в полумиле от дома светилось одинокое окошко какой-то фермы. А в кухне девушка накрывала стол на двоих: вероятно, ждала к ужину своего приятеля. Роберт два раза видел его — долговязый парень с волнистыми черными волосами. Однажды они целовались. Роберт подумал, что, наверно, они любят друг друга собираются пожениться и девушка дай Бог, будет счастлива. Он придвинулся еще ближе, стараясь скользить ногами по земле, чтобы не наступить на какой-нибудь сучок, и остановился, схватившись рукой за ветку невысокого дерева.

Сегодня она жарила курицу. На столе стояла бутылка белого вина. На девушке был фартук, она боялась испачкаться и, как раз когда Роберт смотрел на нее, вздрогнула и потерла запястье — не иначе как на руку ей брызнул раскаленный жир. Роберту было слышно, как в кухне бубнит радио — передавали последние известия. В прошлый раз, когда он был здесь, девушка начала подпевать мелодии, которая звучала по радио. Голос у нее оказался не хороший и не плохой — самый обычный, а слух верный. С виду ей было лет двадцать-двадцать пять, высокая — примерно пять футов семь дюймов, крупного сложения и с довольно большими руками и ногами. Лицо чистое, ясное. Казалось, она никогда не хмурится, светло-каштановые волосы доходили до плеч и были уложены легкой волной. Она носила их на прямой пробор и закалывала двумя золотыми заколками над ушами. Рот был большой, губы тонкие, сомкнутые обычно с какой-то детской серьезностью. И так же серьезно смотрели серые глаза. Глаза были скорее маленькие. Роберту она представлялась словно отлитой из одного куска, как хорошо сделанная статуя. Глаза пусть и маленькие, соответствовали ее облику, и вся она казалась ему прекрасной.

Каждый раз, когда Роберт видел ее после двух-трехнедельного перерыва, он испытывал потрясение, сердце у него замирало, а потом несколько секунд учащенно билось А однажды вечером, с месяц назад, Роберту показалось что она смотрит через окно прямо на него, и он похолодел. Он ответил ей таким же прямым открытым взглядом, не замер, не спрятался, стараясь остаться незамеченным. Но в эти несколько секунд он вынужден был признать, что, пока она смотрела в его сторону, ему открылась неприятная истина — он перепугался, что вот сейчас и девушка, и та сцена перед ним разлетятся в прах: она хорошенько его разглядит, вызовет полицию, его арестуют, как маньяка, заглядывающего в чужие окна, и все так нелепо закончится. К счастью, девушка его вовсе не видела и взгляд ее скользнул по нему совершенно случайно.

Фамилия девушки была Тиролф — Роберт прочел ее на почтовом ящике у дороги — больше он не знал о ней ничего. Разве только, что она ездит на голубом «фольксвагене». Машина стояла на подъездной дорожке — гаража в доме не было. Роберт ни разу не попытался поехать за девушкой утром и разузнать где она работает. Он убедился, что самое приятное для него — наблюдать как она возится в доме Ему нравилась ее хозяйственность нравилось смотреть с каким наслаждением она развешивает занавески и украшает стены картинами, а больше всего ему нравилось следить как она снует по кухне. Наблюдать за ней было легко: в кухне было три окна и возле каждого росли деревья, за которыми он прятался Еще возле дома был небольшой сарайчик футов шесть в высоту да сломанная стойка с баскетбольной корзиной в конце подъездной дорожки; за этой стойкой он тоже однажды укрывался, когда, освещая дом ярко горящими фарами, к крыльцу подъехал ее друг.