Мишель Бюсси - Время – убийца

Вокруг нас полно незнакомых людей. Обожаю сидеть на песке с дневником на коленях и наблюдать за жизнью других. Вот вам пример. В трех полотенцах от меня сидит очень красивая женщина с голой грудью. Нет, она не топлес, просто кормит малыша. Это потрясающе, но и очень противно. Странно? Конечно…

Мама тоже смотрит на нее – с завистью.

Она лежит на полотенце метрах в пяти от меня.

Как будто я – не ее дочь.

Как будто она меня стыдится.

Как будто я – единственное слабое место моей идеальной мамочки.

Подождите секунду, мне нужно перевернуться, загородить собой дневник, чтобы мама, не дай бог, не прочла через плечо. Составлю ее словесный портрет в трех пунктах. Упомяну все самое хорошее и самое гадкое.

Пункт 1. Маму зовут Пальма, это венгерское имя. Мои дедушка и бабушка родом из Шопрона, города близ австрийской границы. Иногда я называю свою мать Пальма Мама.

Пункт 2. Мама высокая и красивая. Худая, стройная и породистая… Ее рост без каблуков – метр семьдесят пять, представьте, как она выглядит в вечернем платье и на шпильках! Ноги длинные, как у цапли, лебединая шея, глаза огромные, как у испуганной совы, при это сама – миниатюрная, как колибри.

Говорят, иногда гены перескакивают через поколение.

Подтверждаю!

Врачи, изучавшие мой случай, сошлись во мнении, что я практически перестала расти и вряд ли буду выше метра пятидесяти пяти. «Как миллионы и миллионы других женщин, – сказали они и добавили мне в утешение: – Если у тебя родится дочь, она, вполне вероятно, будет похожа на свою бабушку!» Многообещающее заявление! Предпочитаю о нем не думать и перехожу сразу к третьему пункту.

Держитесь крепче.

Пункт 3. Мама – зануда. Злюка. Надоеда. Она лежит на полотенце, читает «Смех дьявола» Режин Дефорж, и мне до судорог хочется выпалить ей в лицо все те слова, что написаны в дневнике. Клянусь всеми корсиканскими предками, упокоившимися на кладбище Марконе, клянусь пляжем де л'Альга и беру вас в свидетели, мой будущий читатель…

Я не желаю стать похожей на нее!

Не хочу быть такой матерью, как она. Такой женщиной. И такой старухой.

Ух ты, ну и далеко же я забралась! Поднимаю голову и вижу, что паниковать не стоило. Мама спит, лежа на животе. Спина у нее голая. Она расстегнула зеленый лифчик, и он валяется на песке, как расплющенная медуза. Меня укоряет за «нелепую» футболку, а сама изображает недотрогу и, как только встает, снова надевает узенький верх от купальника, откладывает книгу и мелкими шажками идет к морю. «Не хочешь искупаться, дорогая?» Я качаю головой. Мама долго плавает, возвращается и сообщает сладким голосом: «Чудесная водичка! Тебе не жарко, милая?» Ложится и делает вид, что ее больше всего на свете интересует чтение. Книгу она будет мусолить весь отпуск. Лифчик, кстати, мамуля снова снимает – пусть спина загорает равномерно… Она скорее поджарится заживо, чем оставит на плечах белые следы от бретелек. А вот я майку не снимаю и предвижу шуточки, которыми меня встретят в лицее Арагона: «Эй, Кло, ты что, в “Тур де Франс” участвовала этим летом?»

Ха, ха, ха… На сегодня все, но я чувствую, что вы готовы сделать свой грошовый психологический вывод. Давайте, выкладывайте, пока не лопнули.

Я завидую собственной матери!

Думайте что хотите.

Маленькая смуглая бунтарка хитра, у нее есть план. Ее не провести. Она найдет возлюбленного и будет счастлива с ним всю жизнь! Родит детей и станет смешить их до колик. А профессию выберет опасную – боксерши, укротительницы медведей, канатной плясуньи, экзорцистки.

Такова моя торжественная клятва, данная на пляже де л'Альга!

Вам интересно? Хорошо, в следующий раз расскажу о папе.

Мне пора – мама приближается к МОЕМУ полотенцу. Пока не решила, буду «хорошей девочкой» или врединой. Стану импровизировать.

Пока-пока…

Он закрыл тетрадь.

Да, Пальма была красивой женщиной. Очень красивой.

И не заслуживала смерти.

Но худшее произошло, Пальма не воскреснет, остается сделать так, чтобы никто никогда не узнал правду.

13 августа, 2016

9:00

Клотильда купила багет, три круассана, литр молока, литр апельсинового сока и… потерялась.

Нарочно.

Валу еще спала. Франк отправился на пробежку до семафора Кавалло.

Клотильда помнила, что летом 89-го она каждое утро «дежурила по завтраку» и, отправляясь за свежим хлебом, бродила по аллеям кемпинга в надежде кого-нибудь встретить, но все подростки еще сладко спали. Обратный путь по лабиринту она тоже выбирала запутанный и брела нога за ногу. А сегодня поступила иначе – срезала дорогу и оказалась у бунгало С29. Здесь прошли первые пятнадцать летних сезонов ее жизни.