Мария Ланг - Скандинавский детектив. Сборник

— Как ты смеешь подозревать меня в чем-то подобном? — Бергсон широко улыбнулся.

Карлквист сунул письмо в папку и пошел к дверям.

— Послушай,— окликнул его Бергсон, — надеюсь, ты не позвонишь в другую газету?

— Нет, можешь быть спокоен.

В управлении полиции Карлквист показал письмо комиссару.

— Нужно уведомить Сундлина, — решил тот.

— А как его поймать?

— Думаю, он все еще в «Парк-отеле», но проверь.

Карлквист позвонил в службу безопасности. Его переключали то туда, то сюда, пока он не попал на нужного человека, который подтвердил, что Сундлин все еще в отеле.

— Но если хочешь убедиться, можно ли с ним поговорить, позвони по этому номеру.

И Карлквист получил номер телефона специальной линии, зарезервированной для премьера. Он набрал его, трубку снял Ольсон.

— Привет, это Карлквист. Сундлин там?

— Да. Это срочно?

— Пожалуй, да.

— Ладно, минутку.

Через несколько секунд Карлквист услышал хорошо знакомый голос премьера. Коротко и сжато он передал содержание письма.

— Они пишут, что довольны нашим поведением? — переспросил Сундлин.

— Да.

— Приятно слышать. Спасибо за известие.

Полицейские эксперты быстро установили, что письмо отпечатано на той же машинке, что и предыдущее. И бумага та же самая.

— Странно, что за дело берутся такие дилетанты, — заметил Карлквист.

— Это что касается машинки, — усмехнулся коллега. — В остальном эти типы исключительно профессиональны и хладнокровны. Интересно, сумеем ли мы их когда-нибудь поймать.

Анни внезапно проснулась, посмотрела на часы. Половина седьмого. Кристина спала в другой постели. Она раскрылась и сбросила одеяло.

Анни собралась было встать и укрыть малышку, но так себя и не заставила. В комнате было тепло. Солнце уже пробивалось сквозь темные шторы.

Поначалу Анни помышляла о бегстве. Но подумав, отказалась от подобных планов. У нее самой был, конечно, шанс, но Кристину пришлось бы оставить. Она понимала, какие это повлекло бы последствия.

Кристина вдруг заворочалась и тоже проснулась, глядя на Анни широко раскрытыми глазами.

— Сегодня поедем домой? — спросила она.

— Не знаю. Может быть.

— Я хочу домой. Тут неинтересно. Хочу к папе.

Она чуть не плакала. Анни встала и взяла малышку на колени. Девочка вспотела, волосы были влажные. Постепенно она успокоилась, но в глазах все еще стояла обида.

— Почему мы должны тут оставаться?

— Эти дяди хотят, чтобы мы еще немного остались, — ответила Анни.

— А папа уже вернулся из Америки?

— Наверное, еще нет, — солгала Анни. — Но я уверена, что завтра он вернется, и тогда ты поедешь к нему. Будет очень приятная встреча.

— Хочу писать, — заявила Кристина, слезая на пол.

Анни достала старый ночной горшок. Кристина села на него очень осторожно, она вечно боялась провалиться в середину, но не хотела признаваться в этом Анни.

— А мне кажется, эти дяди нехорошие и они нас украли, — заявила она.

— Что ты выдумываешь! Не нужно так говорить, дяди могут услышать и обидеться. Помни!

— Помню, но все равно они нехорошие.

— Иди умойся. — Анни подошла к старомодному умывальнику с бачком и прекрасной фарфоровой раковиной.

— Я сама умоюсь.

— Ну разумеется, сама.

Кристина к мылу даже не притронулась.

— Нельзя лицо мыть мылом, оно попадает в глаза.

— Это нестрашно.

— Нет, страшно. А откуда ты знаешь, что они не воры?

— Знаю, и все. И больше об этом ни слова.

— А куда делся Поросенок?

— Это не поросенок, а тетя, переодетая поросенком.

— Она вовсе не была переодета, только лицо было как у поросенка.

— Да-да, — нетерпеливо кивнула Анни. — Я это и имела в виду.

Низко над домом пролетел самолет. Кристина кинулась к Анни и обняла ее.

— Я так боюсь самолетов!

— Нечего тебе бояться. Они летают низко, потому что мы возле аэродрома.

— Арланда, — кивнула Кристина.

— Откуда ты знаешь, что он называется Арланда?

— Мы с папой были в Италии и садились в самолет на Арланде.

Кристина старательно вытерла лицо, а полотенце бросила на пол и уселась на кровать, сося палец. Анни подняла полотенце и повесила на место.

— Нельзя бросать вещи на пол. Ты жуткая неряха.

— А я раз слышала, как ты говорила другой девушке, что папа — жуткий неряха.

— А ты не подслушивай,— отрезала Анни.— Нельзя подслушивать, о чем говорят взрослые.

— Почему?

— Ведь они могут вовсе не хотеть, чтобы кто-то их слышал.