Мария Ланг - Скандинавский детектив. Сборник

Сам он остался в гостиной, Сундлин одевался в спальне. Зазвонил телефон. Сундлин запер двери и взял трубку. Разговор был коротким. Уже через минуту двери вновь открылись.

— Я устроил так, чтобы, пока все это продолжается, ты постоянно был при мне. Надеюсь, это не затянется.

Ольсон отнюдь не пришел в восторг. Сундлин со своей обостренной способностью чувствовать чужое настроение тут же это заметил и пояснил:

— Мне нужен человек, которого я знаю и на которого могу положиться.

— Я, конечно, должен быть благодарен за такое доверие, но наверняка есть и другие, кто ничуть не хуже справился бы с подобной работой.

— Не сомневаюсь. Но хочу видеть здесь тебя. Пожалуй, завтрак уже принесли.

Ольсон открыл дверь и увидел официантку с подносом. На этот раз обошлось без журналистов. Ольсон взял поднос и отнес Сундлину. Накрыв стол, хотел свою часть отнести в гостиную, но Сундлин запротестовал:

— Останься. Садись со мной.

Ольсон опять разозлился. Он не любил есть в компании. Временами, выезжая в командировки с коллегами, приходилось выдумывать любой предлог, чтобы поесть спокойно.

Сундлин, если даже заметил недовольство Ольсона, не подал виду. Срезав верхушку яйца, он ел быстро, сосредоточенно и молча. Только выпив кофе до последнего глотка, спросил, много ли внизу собралось журналистов.

— Несколько человек.

— Ты кого-нибудь знаешь?

Ольсон перечислил тех, кого узнал.

— И Лунд тоже…— задумчиво протянул Сундлин.— Интересно, ушел он или нет… — Премьер поднял трубку. — Будьте любезны узнать, есть ли в холле редактор Лунд.

Прошло несколько минут. Ольсон обратил внимание, что Сундлин вспотел, хотя в комнате было совсем нежарко.

— Хорошо, спасибо. Я хотел бы с ним поговорить. Привет, Лунд. Это Сундлин. Тебя не заинтересует интервью со мной? Наверху, в номере.

Он хохотнул в ответ на какую-то реплику Лунда, сообщил номер комнаты и положил трубку.

— А ты, значит, вводишь в заблуждение прессу?

— Это про историю с лифтом?

Сундлин кивнул.

— Честно говоря, я думал, ты не хочешь, чтобы журналисты теребили тебя с самого утра. Если я ошибся, приношу извинения.

— Да нет, конечно, ты все сделал правильно, — заверил Сундлин. — Но Лунд просто возмущен. Будь с ним поосторожнее. Он выглядит чудаковато, но в самом деле палец ему в рот не клади. Он проведет любого, и его жертвам я не завидую. С виду святая наивность, но это только с виду.

— Я с ним знаком с прошлой весны и успел понять, что надо быть начеку. Выйду ему навстречу, чтобы не возникло проблем с дежурным…

Лунд уже шагал, озираясь, по коридору, когда Ольсон выглянул наружу и поспешно предупредил коллегу, что этот тип в очках получил приглашение к Сундлину.

— Обманывать нехорошо, — заметил Лунд, входя в апартаменты.

— Это для пользы дела.

— Опасная привычка.

Сундлин сердечно приветствовал гостя и спросил, успел ли он позавтракать. Лунд не успел, и Ольсону снова пришлось заказывать, на этот раз овсяные хлопья с молоком и пиво.

— Хотелось бы, чтобы мое заявление как можно скорее было разослано по каналам Агентства новостей. Это позволит избежать искажений и ошибок, и я буду лучше выглядеть в глазах публики.

Лунд достал из кармана вельветовых штанов потрепанный блокнот и устремил на премьера по-собачьи преданный взгляд.

— И что ты хочешь передать в печать?

— Обращение к похитителям.

Голос Сундлина звучал как-то неуверенно — он ступал на незнакомую почву. Приходилось двигаться на ощупь и больше, чем обычно, полагаться на интуицию.

— Разумеется, мы тебе в этом поможем, — заявил Лунд, и в голосе его звучала искренняя преданность. — Я много думал о твоей дочке и о тебе.

— Хуже всего — неизвестность, — сознался Сундлин. — Не известно, чего от них можно ждать.

— Ждать всегда нелегко, — сказал газетчик, держа ручку над страницей блокнота.

— Чудовищно. Говорю тебе откровенно, Пер, и ты, разумеется, об этом не пиши, но мне кажется, нашлась подходящая страна, куда можно будет выслать Форса.

— Могу узнать какая?

— Нет, даже тебе это знать не положено. Нельзя рисковать, пока нет полной уверенности. Я хотел бы сделать заявление примерно в таком духе: «Мы делаем все, что в наших силах, чтобы выслать Форса в любую подходящую страну как можно быстрее. Связанные с этим формальности займут несколько дней. Я прошу, чтобы Анни Богрен и моя дочь могли спокойно пережить это время». Полагаю, этого достаточно.

— Больше ничего сказать не хочешь?