Марк Вайс - Имя Бога (готичный детектив)

«Родственниками» оказалась дама в черных кружевах.

Не успел я, с разгону налетев на знакомую медсестричку, открыть рот, как девушка отрапортовала: Нашлась ее тетя, перевели в терапию, третий этаж, там спр осите номер палаты.

– Значит, все в порядке?

– Лучше вам поговорить с врачом. Хорошо? До свидания!

И она засеменила вглубь коридора.

Искать доктора, а потом мучительно объяснять ему, кто я и чего мне нужно, не пришлось, потому что энергичный здоровяк в белой пиратской шапочке стоял прямо в палате напротив кружевной дамы и терпеливо повторял:

– Поймите, мы не можем держать ее здесь бесконечно, вам все равно придется решать вопрос. Это не наша пациентка, и мы мало чем можем помочь. Тут нужен элементарный уход, потому что могут быть пролежни и другие неприятные моменты, а у нас и так не хватает персонала. К тому же, она не гражданка, и вам придется оплатить каждый день пребывания в стационаре…

Дама изящным жестом отмела разговор о материальном, а я подумал – пролежни?! Элеонора и пролежни были настолько несовместимыми понятиями, что меня снова начало трясти. И тут доктор заметил, что кто-то подпирает стену во вверенном ему отделении:

– Вам плохо, молодой человек? Что вы здесь делаете? Присядьте! Аня, быстро сюда! – это уже в дверь.

Аня гренадерского роста неспешно заполнила собой проем и пробасила:

– Это посетитель.

– Ааа. Воды дай ему, и через пять минут проводи. А вам, мадам, я настоятельно рекомендую еще раз подумать. Только недолго, у нас вон люди в коридорах лежат. И тоже не задерживайтесь здесь, пожалуйста.

Кружева не шелохнулись – даже когда внутри у доктора внезапно и очень громко захрюкало.

– Алло, – сказал доктор, доставая из кармана халата мобильный – нет. Не можем, честное слово. Вы ж не хотите, чтоб он тут умер у меня? Вот и я не хочу, так что давайте…

Доктор небрежно отодвинул гигантскую Аню и ушел, продолжая разговаривать.

Я подошел к кровати. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, разве что комната была другая. Меня накрыло чувство абсолютной безнадежности.

– Здравствуйте, – поклонился я кружевной даме. Она сидела, опустив голову и крепко сжав черные кулачки. Делать нечего, нужно или брать ее приступом, или уходить. – Я Марк. Мы с вашей дочерью познакомились в дороге.

Кружева молчали.

– Очень сочувствую вам, но, поверьте, все будет хорошо, – я нисколько не верил в то, что говорил, – пожалуйста, разрешите мне помочь вам… и ей.

Ничего как будто не произошло, однако я чувствовал: она меня слушает. Сейчас поднимет глаза, и пошлет куда подальше.

– Хорошо, – ответила она глухо. – А теперь выйдите, пожалуйста.

Описывая трехсотый круг на лестничной площадке, я судорожно думал, как именно собираюсь помогать. Снять гостиницу? Искать транспорт? Попросить… и тут, на мое счастье, Кристи позвонил сам.

– Да что ты выдумываешь, – беззаботно сказал он, – хватай бабулю, хватай свою красавицу, и пусть эти чижики везут вас на «скорой» ко мне. Мы ее тут быстро разбудим.

– Но я…

– Так, не выдумывай, я тебе говорю. Они и катафалк вам дадут, лишь бы сбагрить. А все остальное – ерунда, рассосется как-нибудь. Давай, короче, сделай там умный вид, достань ксиву, если что… ну, ты сам знаешь, не маленький. А я сейчас в аэропорт звякну, дам отбой – я ж тебя правильно понял? – и на работе у себя предупрежу. Все, пока. Увидимся.

Вот так и получилось, что в пятницу после обеда дома у Криса собралось странное общество – не считая нас двоих, на кухне сидел Алик, которого Кристи выдернул прямо из-за праздничного стола в их отделении, а в дальней комнате лежала безучастная ко всему Элеонора. Рядом с ней на спинке стула висели черные кружева.

Кристи, разливая чай по здоровенным керамическим кружкам, спросил:

– И что теперь, она так и останется спящей красавицей?

– Надо надеяться, нет. Когда ее организм поймет, что опасности нет, она должна проснуться, – пожал плечами Алик.

– И когда же это счастье наступит?

– Понимаешь, Крис, это действительно очень редкий случай. Просто нет статистики, и все. На этом все заканчивается. А строить догадки – ты можешь их строить с тем же успехом, что и я. И Марик может строить, и вообще кто угодно. А будет так, как будет. Как повезет.

– Слушай, ну я ее, конечно, всего пару часов знаю, но ты меня извини: на истеричку она совсем не похожа! Что хочешь можно про нее сказать, только не это.

– Ребята, летаргия – это ж не официальный диагноз. Вообще такого дигноза- «летаргия» – не существует в чистом виде, потому что чтобы такой диагноз ставить, нужно серьезное количество случаев, историй болезни, освидетельствований, научных работ… а ничего такого лично мне не попадалось, хотя я, конечно, не психиатр. И истерическая летаргия, насколько я знаю, начинается иначе – к тому же, они в туалет встают, а она, видишь… С другой стороны, это и не кома – коматозники на полдороге на тот свет, а у нее все в норме. По сути, человек просто спит. Хотя, теоретически, все слышит и понимает.