Галина Романова - Зеленые глаза викинга

Зачем поехала? Что хотела познать? Чему выучиться? От чего отречься? Или, может быть, хотела увидеть себя сильной, волевой, неуязвимой?

Может быть, может быть... наверное.

А вышло что?!

Вышло так себе, даже не на слабую троечку. И даже два балла много. Кол! Огромный жирный кол она себе поставила в собственную зачетку за предмет самообладания и работы над собой. Проще говоря, работа над ошибками не удалась. А стало быть, не задался и отдых.

Так ведь если бы отдыхать туда поехала, а то за доказательствами! А доказать-то самой себе и не удалось ничего. Оттого и злилась на все и всех.

Досталось и начальству, благосклонно позволившему отбыть к теплому морю в середине июля. Могли бы и продинамить. И рапорт не подписывать, и по плечу не хлопать, и не желать всякого такого, отчего ей пришлось опустить глаза и даже аж зардеться. В ее-то годы!!!

И в билетной кассе девчушка тоже хороша! Взяла и подсунула ей попутчиком молодого мужика, сказавшегося холостым сразу, как в купе ввалился. А от его свежевыглаженной рубашки, навощенных туфель и аппетитных бутербродов, что он начал метать на стол, за версту разило супружеством. И если бы это одно, а то и след незагоревший от обручального кольца, которое он наверняка, как в поезд сел, в карман спрятал, глаза мозолил, и звонки на мобильный каждые полчаса. Тут и ее дедуктивного мышления не нужно было, чтобы понять – жена звонит. В телефоне так и пело: «Где ты, где ты, милый мой, потеряла силы я...»

Противно стало до тошноты.

Ее бывший так же вот, наверное, кольцо прятал, как в командировки уезжал. И голос понижал до шепота, когда на ее звонки отвечал. И врал, врал все время что-то несуразное, от чего хотелось орать на него и биться головой о стену.

Не орала, не билась, молча наливалась тихой яростью долгие годы – целых шесть, а потом взяла и развелась с ним в одночасье, пока он из очередной командировки ей витиевато врал про отложенные на три дня совещания с заседаниями. Знала же прекрасно, что никто ничего не переносил, все прошло в срок. И что снова он приедет загорелым, даже там, где телу положено быть белым, – под трусами.

– Вы не очень-то старайтесь, мужчина, – произнесла она сквозь зубы после неудачных трех попыток попутчика разговорить ее. – Я не собираюсь заводить случайных знакомств, тем более в купе!

– Почему?! – вытаращил он на нее слабо выкрашенные природой голубоватые глаза. – Все же располагает, Дашенька! Все!

– Да ну?! – Она даже бровки поленилась кверху приподнять, настолько презираем ею вдруг стал попутчик. Глянула на него сквозь ресницы, прикрыв лицо до половины газетой. – И что же, по-вашему, должно располагать? Надоедливый стук колес? Звон стаканов за дверью? Голоса пассажиров, что вышли покурить и оправиться? Относительной свежести постельное белье? Или... Или ваша, пардон, щенячья радость по поводу того, что от жены уехать удалось на недельку-другую?

Он так обиделся! Аж ахнул, как женщина, стоило ей замолчать. А потом из купе куда-то рванул и не возвращался часа четыре, а то и больше. Она задремала и за временем не следила, если честно.

А чего психанул, в самом деле? Правда ранит, да? Вот и ее бывшего тоже, наверное, это ранило в самое уязвимое его место – в чресла то есть. Он тоже так же ахнул, охнул, схватился за сердце, когда она ему в нос сунула свидетельство о разводе и произнесла монолог, достойный великих. Потом попытался прослезиться, но не вышло под ее отточенным долгими тренировками насмешливым взглядом. Поскольку слезы его были бы неубедительными, потому как не знать о готовящемся разводе он не мог. Дважды самолично расписывался в получении повесток. Наивно полагал, что, если не придет, их не разведут? Ох, дурачок! Детей у них не было? Не было. Процедура упрощена? До невозможного! Повестки получал? Получал. Проигнорировал? Проигнорировал. Вот и получи, Витенька, что заслужил.

Короче говоря, собрал он вещи и отбыл восвояси. И не звонил потом целых полгода и не появлялся. А потом вдруг начал каждый месяц напоминать о себе и задавать один и тот же вопрос – не передумала ли она.

Странно, как много в мужчинах общего! Ее попутчик вернулся ближе к вечеру изрядно выпивши. Сел на свое место напротив, два верхних все еще пустовали. Глянул на нее со значением и тут же спросил:

– Дашенька, а вы не передумали?

Она даже рассмеялась, честное слово, настолько комичной показалась ей ситуация. Ее шкодливый котяра, отгуляв исправно все шесть лет супружества и оказавшись выброшенным за борт, вынашивал полгода обиду, а потом решил, что ей без него ну никак. И принялся время от времени скрестись коготками в ее дверь.