Наталья Андреева - Обыкновенная иstоryя

— А зачем? — мать замялась. — У нас Марьина зарплата да моя пенсия. Мы в Грачах богачи. Вот вышла бы ты за него замуж! За Славку-то! Сейчас бы мучилась. Бог уберег. Ты у меня умница, красавица, тебе не такого мужа надо. А мясо-то опять подорожало…

И Саша опять отключилась: мать заговорила о ценах на рынке. Так и доехали. Саша отказалась от ужина и без сил повалилась на кровать. Хотя уставать было не с чего. Это была усталость от Москвы, которая пришла, как только Саша ступила на перрон в родных Грачах. Тишина давила на уши, за окном не ухало, не грохотало, лишь за стенкой плакал соседский ребенок. Но на эти домашние звуки Саша давно уже попросту не реагировала. За окном птицей парила свобода, Грачи никогда не были мухой, запутавшейся в паутине, ни большой, ни маленькой. Городок стоял обособленно, вдали от оживленной транспортной магистрали. Единственная железнодорожная ветка заканчивалась тупиком.

Первое время Саша только и делала, что спала и отъедалась. Мать не могла на нее нарадоваться. Тетка Марья молчала, словно чего-то ждала. Саша тоже молчала. Говорить о своем позорном бегстве из столицы не хотелось. Наконец, зашел разговор о работе:

— Что делать-то собираешься?

— Не знаю.

— Да оставь ты ее, — вмешалась мать. — Пусть девочка отдохнет.

— Девочка, — хмыкнула тетка Марья. — Молодая баба, в самом соку, только без мозгов. Вот что, дорогая моя племянница. Наш библиограф на днях уходит на пенсию. Место я специально для тебя придержала. Так что ты не рассиживайся, ищи свой диплом и приходи ко мне с заявлением.

— Хорошо, — сказала Саша, на которую снизошло вдруг благостное умиротворение.

Ну и что, что скучно. Зато не надо по утрам толкаться в переполненном метро, а на работе постоянно слышать о деньгах. О том, что кто-то куда-то поехал отдыхать или купил себе обновку, в крайнем случае собирается купить. Но потом Саша убедилась, что и здесь тоже говорят о деньгах. Как сэкономить. Делятся рецептами, ягодами-овощами с собственного огорода, опять-таки с целью сэкономить. В библиотеке три с половиной человека, столько же и сотрудников. Делать нечего, разве только томиться.

И Саша начала томиться. Заканчивала она работу в шесть, а в восемь ей уже абсолютно нечего было делать. Ужин готовила мать, которая год назад вышла на пенсию. Как-то Саша спохватилась и спросила:

— Почему? Ты же еще не старая. Все работают в твоем возрасте.

— Приболела я, Саша, — и мать виновато отвела глаза.

— Мама больна? — Саша посмотрела на тетку Марью. — Чем?

— Идем-ка, пошепчемся, — сурово сказала та.

Так Саша узнала, что у матери плохая кардиограмма. И вяло удивилась своим чувствам, вернее, полному их отсутствию. Она с раздражением смотрела на мать и поражалась ее косности. Та не умолкала ни на минуту, говорила и говорила… И все о какой-то ерунде. О телевизионных передачах, которые в Москве никто не смотрел, находя их глупыми, о своих знакомых, которых Саша почти не помнила, о ценах на рынке, куда ходила, как на работу, три раза в неделю.

— Я вчера сметану не купила. Не понравилась она мне.

«Да она каждый раз одинаковая, эта сметана! — с раздражением думала Саша. — Жирная, грачевская, желто-сливочная, застывая, она превращается в масло. Матери просто скучно. На рынке можно встретить знакомых и убить время пересудами и сплетнями, делясь убогими грачевскими новостями».

«Человек не может быть таким ограниченным и глупым, — все больше удивлялась она матери. — Как можно всерьез обсуждать какое-нибудь ток-шоу? Большинство из них постановочные, это актеры, некоторые плохо выучили текст. Даже если и не актеры. Что от этого изменится? Поговорят и разойдутся. Ничего познавательного, умного, нового, никаких знаний о жизни. Полезных знаний, с которыми можно куда-то пойти, применить их на практике, сделать свою собственную жизнь качественнее и лучше. Это просто тупое времяпрепровождение».

Раньше она думала, что мать хорошо готовит. Но ассортимент не менялся годами. Щи с рассольником, салат из огурцов-помидоров либо с растительным маслом, либо со сметаной, котлеты либо фаршированные перцы, в зависимости от сезона. «Салатик бы какой-нибудь новый сочинила, — злилась Саша, уже не в силах смотреть на щи. — Сварила бы харчо вместо опостылевшего рассольника». Но мать пугалась всего нового. Даже мобильного телефона, который подарила ей Саша. Не говоря уже о ноутбуке, а потом планшете. Интернет был для матери закрытой темой. Та жила в каменном веке, как все больше казалось Саше.