Наталья Андреева - Обыкновенная иstоryя

Разве что мальчик спас Сашу от выгребной ямы, в которую она могла упасть этой ночью. Но песочница под грибком в детском садике оказалась немногим лучше. В ней было до омерзения скучно, и взрослой женщине, которой давно уже стала Саша, лепить куличики было совсем неинтересно. Ребенок затащил в песочницу свою воспитательницу, она по долгу службы ему подыгрывает, но тайком зевает и думает только о том счастливом моменте, когда рабочий день наконец закончится и можно будет вернуться в свою взрослую жизнь. Вот такое чувство было у Саши.

Она отговорилась тем, что завтра на работу, и уже в десять вечера выпроводила Лешу из своей квартиры. Он все не уходил, говорил, как сильно Сашу любит, и с восторгом о том, что между ними сегодня случилось. Она с брезгливостью слушала эти пьяные слюнявые глупости. Не романтики ей сейчас хотелось, не слов, которые не стоят ничего, а надежности, планов на будущее, подкрепленных какими-то финансовыми гарантиями. Это ему двадцать, а ей-то уже тридцать!

— Я окончу институт, и мы поженимся. Я перееду к тебе.

— Когда переедешь? — машинально спросила она.

— Сейчас. Завтра. Мне надо вещи собрать.

— Иди, мама будет волноваться, — сообразила Саша.

— Точно! Она мне уже раз двадцать звонила! У меня куча неотвеченных вызовов!

— Вот и иди к ней.

— Но мы поженимся?

— Конечно, — с иронией сказала она.

Это была еще одна глупость: переспать с Лешей. Еще одно звено в цепи сделанных Сашей ошибок.

Когда за ним закрылась дверь, Саша не выдержала и достала текилу. На работу она поехала с гудящей головой. «Он ведь вечером придет, — с неприязнью думала Саша. — И захочет продолжения. А мне что делать?»

У нее на мобильнике было уже штук двадцать эсэмэсок, а Леша все не унимался. Звонил, но она не брала трубку. Отстучала: «на работе, страшно занята».

Это было впервые, когда она не хотела уходить с работы. Все тянула, находила какие-то неотложные дела, но не ночевать же здесь, в офисе?

«Работаю допоздна», — написала она. Леша молчал. Обиделся, что ли?

«Ребенок, — подумала она с усмешкой. — Лика и здесь абсолютно права. Мне самой нянька нужна, я не умею решать проблемы, ничего не умею. А тут мне навязывается по уши влюбленный студент! Когда же я только поумнею? Надо было выпроводить его еще до «чашечки кофе».

Звонок в дверь раздался, едва она успела принять душ. «Надо что-нибудь придумать, — волновалась она, идя в прихожую. — Какую-нибудь причину, по которой он уйдет. Хотя бы сегодня, а там видно будет».

К огромному Сашиному удивлению, за дверью стоял не Леша, а его мать.

— Можно войти? — неуверенно спросила та.

Саша молча посторонилась, мучительно вспоминая, как же ее зовут, эту женщину? Ольга Николаевна? Нет, Людмила. Или все-таки Ольга?

— Чаю хотите? — как можно дружелюбнее спросила Саша. Ей нужны были союзники.

— У меня к вам серьезный разговор, который будет неприятен нам обеим, и чай я с вами пить не буду! — Лешина мать явно приняла силу за слабость и приободрилась. Решительно прошла в комнату и встала у дивана, принюхиваясь. Потом сказала: — Я так и знала: вы пьете!

— Еще какие вы мне приписываете грехи? — с усмешкой спросила Саша. Сама она ничего не чувствовала, но запах вчерашней оргии, возможно, еще не выветрился, и правильная то ли Ольга, то ли Людмила, которая живет под девизом «ни капли спиртного», легко его унюхала.

— Ваш образ жизни… Вы ведь одна живете. Домой возвращаетесь поздно. А вчера затащили к себе моего Лешу.

— Он сам пришел. Да еще с букетом, — насмешливо сказала Саша.

— Господи, ведь он еще совсем ребенок! Вы так развлекаетесь, да? Я знаю, вы и сегодня ждете моего сына. Он уехал к бабушке, я сказала, что она тяжело заболела. Мы с ней сказали, — розовея, поправилась то ли Ольга, то ли Людмила. — Это ложь во спасение.

Саша удивленно вскинула брови. Это решительное выражение лица, этот пафос… Мать пришла спасать своего мальчика. Небось, воображает себя львицей! А сама овца. Саша невольно чувствовала свое превосходство. Да скажи она одно только слово, и Леша примчится сюда хоть от смертного одра своей обожаемой бабушки. Как сама Саша некогда неслась по первому зову Никиты, и никакая сила не могла ее остановить. Первая любовь, как лавина, накрывает с головой и тащит вниз, в ледяную бездну. Лишает зрения и слуха, вообще всяких чувств, которые погребены под толщей животного инстинкта. Любить, принадлежать или брать, до умопомрачения, до спазмов. Сама-то, небось, тоже любила, когда зачала своего ненаглядного Лешу? Саша с насмешкой посмотрела на его мать: