Роман Канушкин - Ночь Стилета - 2

Сегодня с утра Евгений Петрович, как обычно, пребывал в великолепном расположении духа. Быть может, сегодня с этим обстояло даже чуть получше, чем обычно. Евгений Петрович ждал доклада с этой пресс-конференции, ждал доклада о том, что все, невзирая на эту суету последних дней, прошло удачно. Партия заканчивалась. Сложная, потребовавшая неординарных ходов и порой очень непросто давшихся решений. Но партия заканчивалась.

Сейчас, глядя на растворившуюся в стакане воды таблетку, Евгений Петрович думал о том, что кривая его удачи резко пошла вниз. Не просто резко - она обрушилась. Его взяли за горло, потому что произошло то, что не могло произойти. Санчес должен был попытаться нанести свой удар после всего, что случилось, тут или - или... Но ведь это он, Санчес, а не Евгений Петрович был обложен, затравлен, изолирован и превращен в беглеца, чье время на исходе. Ему так докладывали, да по-другому и быть не могло Санчес, уцелевший после бойни киллер, изгой, на которого охотятся все; у него не оставалось на руках ни одного козыря, он должен был упасть на дно, залечь в берлогу, переждать, пока все успокоится. Превратиться в пыль и не рыпаться.

Оказывается, оставался козырь. Разум Евгения Петровича отказывался в это верить, несмотря на то что его сердце все еще прожигал смертельно перепуганный голос жены. Не просто смертельно перепуганный; казалось, что этот голос принадлежит человеку, который вот-вот лишится рассудка:

- Женя!.. Этот страшный человек! Он убил всех. Понимаешь, он убил здесь всех! Что ему надо, Женечка? Не позволяй ему убивать нас... Не позволяй!

Потом в трубке послышался приветливый голос Санчеса:

- Ну все, все... Ольга Андреевна, как всегда, сгущает краски. Мне, правда, пришлось нейтрализовать троих охранников, но мы могли бы на этом остановиться, как считаете?

- Оставь их, - попросил Евгений Петрович, - они здесь ни при чем.

- Кто знает, кто знает... Хотя, честно говоря, я и не собирался причинить им вред. Не стоит, а?

Именно в этот момент Евгению Петровичу удалось взять себя в руки.

"Оленька, бедная ты моя..." - промелькнуло в голове.

И он сказал холодным и жестким тоном, негромко:

- Если хоть волос упадет с их голов, я размажу тебя, сотру, ты понял меня, сынок? Я спущу на тебя всех, достану из-под земли и сотру! Обещаю. И не забывай - я знаю, где найти твоего отца.

- Это все? - поинтересовался Санчес; чуть подождал. - Наверное, нам уже не надо играть друг с другом, - произнес он рассудительно. - Мне кажется, для игр уже немножко поздновато.

Повисла непродолжительная пауза. Евгений Петрович крепко сжимал телефонную трубку, которая стала липкой от пота. На лбу тоже выступили капельки пота. Холодного.

- Где моя дочь? - спросил Родионов.

- Жива, - быстро ответил Санчес. Что-то странное прозвучало в его голосе, Родионов этого не понял. - И все будут живы, если мы теперь проявим разумность. - Голос Санчеса зазвучал с прежней пугающей беззаботностью: Ведь мы на то и мужчины, чтобы контролировать свои неудачные мысли, я же прав? Ну не удалось один раз, но всегда человеку можно дать последнюю попытку. Как?

- Что ты хочешь? - спросил Родионов.

- Хороший вопрос, - сказал Санчес. - Если вы мне сможете на него правильно ответить, то все еще будет хорошо.

- Не надо мне угрожать, сынок. - Голос Родионова теперь звучал спокойно. - Тебе нужен твой фонд? Или моя жизнь? Ты сам мне скажи цену, сынок, я заплачу, если это окажется в моих силах. Но не надо мне угрожать.

"Эх ты, старый лис, - усмехнулся Санчес, - а ведь когда-то я так верил твоим песням".

- Я не угрожаю, - заверил Санчес. Прежняя веселая беззаботность. - У меня нет на это времени. Я просто собираюсь дать вам инструкции. И если вы их выполните, уже ничего не путая, то очень скоро сможете обнять жену и дочь. Вы готовы?

- Я не понимаю, о чем ты. Но я слушаю тебя.

И Санчес дал ему эти инструкции. Конечно, его интересовали деньги, "его фонд" - и это тоже, но все остальное было странным, очень странным. Вернее - было ничем. Евгений Петрович Родионов должен был присутствовать на этой пресс-конференции. Лично. И ничего не происходит. Санчес нигде не появлялся. Никаких звонков - полная тишина. И если этот их разговор прослушивается (Евгений Петрович знал, что нет), то это тоже должно быть отрегулировано. На пресс-конференции Санчес вернет ему жену и дочь.

"Он что, сошел с ума?" - мелькнуло в голове у Евгения Петровича.

- Я даже верну детей, - продолжал Санчес, - хлопотно с ними. А ведь мог бы разыграть эту карту, а? Ведь им может не очень понравиться их мама? Ну, вы-то знаете, как с ними, с малышами, - не угодишь...