Аркадий Карасик - Неопознанный взрыв

- Ты на бумаге излагаешь свой план оперативно-розыскных мероприятий. Версии и их истоки. Мы рассматриваем и принимаем... Но не от твоего имени, а,скажем,от имени подполковника Гордеева. Ты работаешь за кулисами... Нет, из суфлерской будочки... Тебя, вроде, не существует - охраняешь бизнесменов,загребаешь пачки долларов... Как тебе это нравится?

Ступин задумался. Нет,он размышлял вовсе не о перспективах подобного сотрудничества с органами - подыскивал причину отказа, которая смягчила бы его непримиримость.

- Можешь не выворачиваться на изнанку, - строжайшим тоном посоветовал Сергеев,но на тонких,нервных его губах промелькнула добрая улыбка. Значит,мы с тобой разошлись на параллельных курсах? Ладно,ладно, - осадил он вскочившего было собеседника, - слезы вытирать ни себе,ни тебе не собираюсь... Что же касается помощи без высказанного мною условия... - Петр Петрович покатал по столу фломастер,оглядел его,будто удивляясь примитивной форме, и вдруг,лукаво ухмыльнувшись,выпалил. - Хочешь,подарю Колокольчикова?

Ступин от неожиданности опешил. Такого помощника ему только и не хватает! Он так энергично замотал головой,что заболели шейные позвонки.

- Как я понимаю,отказываешься?... Зря. Володька - светлая личность, причем рвется в настоящее,а не в чиновничье,сражение...

Сергеев минут десять изощрялся в емких сравнениях и ехидных подначках. Кажется,старший лейтенант изрядно насолил ему своим бесстыдным лизоблюдством.

- Петр Петрович,почему вы от него не избавитесь?

- Как все у тебя просто,Аркаша, - уже не притворяясь, вздохнул Сергеев. - Числится засахаренный Володька внуком или другим родственником одному деятелю в Президентской Администрации. Тронешь - мигом полетишь на пенсию. С правом ношения формы и прочими льготами. А я,между прочим, ещё послужить хочу... Вот и держу рядом с собой дерьмо в цветной упаковке.

Генерал неожиданно выдал такое сложное словосочетание,что Ступин непроизвольно открыл рот. Матерился Сергеев редко,понижая голос,бурчал невнятно ругательства сквозь зубы. А тут выдал многоэтажное, четко и громко,будто лозунг во время демонстрации. Наверно, допек начальника "административный внучек", до самых печенок достал!

- Держу же возле себя этого типа не только потому, что боюсь неизбежных неприятностей, - отдышавшись,продолжил Петр Петрович. - Пусти его на линию, таких дел наворочает - всем управлением не разгребешь... Ты почему чай не пробуешь? Брезгуешь генеральским угощением,чистоплюй?

Майор послушно отхлебнул ароматный напиток.

- Что же мне делать?

- Мой совет,значит,понадобился? Ну,что ж,подарю... Обратись к сыщику Панкратову,смири гордыню. Мужик он,судя по моим данным,деловой и,главное, честный. Обидели мы с тобой его дурацкой слежкой,не без этого,но постарайся,если не извиниться,то хотя бы наладить добрые отношения...

Сергеев говорил долго и нудно,словно отходил от обычной напряженности, отдыхал от необходимости недоговаривать и таиться. Майор не слушал его, вернее,одновременно слушал и размышлял совсем о другом.

Как же он позабыл о существовании Андрея? Или ущемленное самолюбие взыграло,или ложная стыдливость прорезалась? Завтра же... нет,сегодня вечером навестит раненного сыщика,покается и предложит сотрудничество...

* * *

В крохотной квартире Андрея и Тани каждый день-праздник,отмечаемый если не шампанским,то радостными улыбками и длительными поцелуями. Больной проковылял от кровати к прихожую и обратно - достижение. Он выбрался на балкон и постоял,любуясь панорамой Москвы - ещё один шаг к полному выздоровлению. А уж когда Панкратов в сопровождении Гены и Тани спустился на лифте и,отдыхая,посидел на лавочке рядом с под"ездом - грандиозное событие.

Казалось бы,живи и радуйся,а на душе у Тани скребутся черные коты. Из головы не идет страшный Жмурик. То он подстерегает девушку с ножом в руке, то целится в неё из окна дома,стоящего на противоположной стороны улицы. Ночью Таня просыпается,холодея от страха,и прижимается к широкой,надежной груди Андрея. Не жизнь - каторга, впору итти на поклон к психиатру.

Панкратов спал крепко,его не посещали ужасные "картины" бандитской расправы - за время службы в уголовном розыске он свыкся с мыслями о грозящей сыщикам опасности,научился преодолевать их. Разбудить его,даже такой умелице,какой была Таня,нелегко. Но её пальчики и губки творили чудеса. Тем более, когда ими командовала любовь.

Андрей проснулся так же неожиданно,как заснул. Обнял девушку ручищами, перевернул её на спину, приник губами к полуоткрытому жадному рту. И Таня с облегчением растворилась в любимом,одновременно,растворила его в себе...