Аркадий Карасик - Стреляющий компромат

Стоит ли рисковать?

И Димка, приняв окончательное решение, помчался в родной угрозыск.

Конечно, начальство встретило побывавшего в заключении сыщика не пирогами и традиционной рюмкой горилки. Но укорять не стали, выговаривать тем более. Подполковник вскользь прошелся по удивительной способности подчиненных опаздывать на службу и даже отдыхать в рабочие дни.

Димка тоже не стал углубляться в подробности своего ареста - принялся активно перелопачивать порученные ему дела, опрашивать соседей по комнате: что делалось в его отсутствии, какие новости на криминальном фронте и в глубине бандитских группировок.

Оказалось, все без изменений: преступники потихоньку грабят, жульничают, отстреливают мирных жителей и конкурентов; сыщики отлавливают их, но пока - почти безуспешно... В слове "почти" - ловко вмонтирована скрытая похвальба, ибо, как стало известно Димке, сделано немало.

С первого же дня закрутилась привычная служебная карусель. Мысли о пухленькой девчушке, которую доверили его заботам, потонули в повседневной суете. Иногда, конечно, выпрыгивали на поверхность, жалили укусами совести. И только.

Жару подбросил Генка Самохвалов из отдела по внутренней безопасности. Во время очередного торопливого перекура, когда они остались одни, поманил собеседника согнутым пальцем и когда тот приблизился, внятно прошептал.

-- Тебя пасут парни из госбезопасности. Гляди в оба - не попадись. Это не внутренняя безопасность - государственная. Я ничего тебе не говорил. Понятно?

В наличии топтунов Димка не сомневался - жизнь давно избавила парня от наивности - но известие о госбезопасности поразило. Добро бы следили свои ребята - понятно и не обидно, служба есть служба, а вот ФСБ серьезная организация, исключающая любые шуточки. Даже примитивные. Дружеские - тем паче.

Однако, вместо того, чтобы отвадить настырного сыщика от стремления навестить девушку, услышанное от Самохвалова, наоборот, подтолкнуло его. Ах, вы, стервы, задумали выслеживать опытного сыщика - пасите заради Бога, специально пойду. Да так, что все ваши топтуны останутся с носами!

И он пошел. Не переодеваясь, не приклеивая усы-бороду, не накладывая на легко узнаваемое лицо грим. Только не со стороны центра города приятель добросил сыщика на лодчонке до импровизированной пристани у истоков Речной улицы. И подобрался "визитер" к хате не с парадного фасада со стороны огорода. Внимательно ощупал взглядом каждый куст, каждое дерево, осмотрел сарай, баньку. Только после того, как убедился в отсутствии опасности, проскользнул в приотворенную дверь.

Стариков-хозяев дома не было - либо уплыли на другой берег Кубани ворошить скошенную траву, то ли - рыбачить. Дедок, несмотря на приличный возраст, не сидел без дела, вертелся по хозяйству, успевая и держать в порядке огород, и обихаживать коровенку, и ухаживать за глухой и слепой жинкой.

Людмила в хате - одна. В распахнутом по причине редкой жары халатике гладит белье, беззаботно напевает и поглядывает в окно - не подсматривают ли за ней любопытные пацаны, для которых вид обнаженной женщины - целое событие.

Увидев в дверях неожиданного гостя, всплеснула руками.

-- Дима?...Димочка!!!

Смеясь, повисла на шее сыщика. Начисто позабыла о распахнутом халатике, под которым - ничего: ни рубашки, ни лифчика. У парня комната поплыла перед глазами, стол почему-то сместился к окну, шкаф полез на потолок.

Вдруг девушка машинально, не думая о том, что она делает, откинула голову, приоткрыла яркие губы. Димка не впился в них поцелуем, осторожно прикоснулся... Один раз... другой... третий...

-- Димочка... Ох, Димочка...

Когда они очнулись от забытья - лежали рядом, голые, касаясь друг друга локтями. Штормовой ветер улетел, гроза отгремела и отсверкала наступило затишье. Сладкое и радостное.

Опомнившись, Людмила набросила на обнаженое тело сброшенный халатик. Стыдливо отвернувшись, прикрыла парня простыней.

-- Как ты... живешь?

-- Ничего... Спасибо...

Слова не вылетали - медленно сползали с губ. Ничего не говорящие, вымученные. Нельзя же лежать и молчать?

-- Подозрительных прохожих не замечала?

-- Нет... Отвернись - оденусь...

Зряшное дело - одеваться, когда не все сказано, еще далеко не все прочувствовано. Ибо застегнутый халатик при первом же прикосновении парня сам собой расстегивается...

С этого дня молодых людей охватило самое настоящее безумие. Людмила впервые поняла, что означает "брать и отдавать" - до сих пор ее только "брали". Тот же Валерка, такой заботливый и нежный, не интересовался получила ли партнерша наслаждение или осталась неудовлетворенной? Ему это неинтересно, главное - свое наслаждение.