Эдриан Маккинти - Невидимая река

— Ну, — сказал он, — начнем.

Чарльз удалился, машинально вертя обручальное кольцо, Эйб повел меня к себе в офис.

— Он обо всем тебе рассказал? — спросил Эйб с заметным нью-йоркским акцентом.

— Да, но я не понял, что произошло с сотрудниками. Какие-то трагические обстоятельства?

— О, черт, Алекс! Чарльз хочет, чтобы мы не думали об этом, смотрели в будущее и все такое, но за последний месяц случилось две трагедии.

— Да ну?

И Эйб рассказал мне про Викторию и Климмера, добавив, что один из убийц пойман, а остальные разыскиваются. Попросил меня ни с кем в ОЗПА этого не обсуждать. Он показался мне немного расстроенным, особенно когда речь зашла о Виктории, а окончательно чуткость его натуры проявилась, когда он добавил, что хуже всего в этой истории тот факт, что теперь он не может разгуливать по офису в футболке с Уорреном Зевоном и надписью «Чем заняться в Денвере, если ты помер».

— Что еще ты хочешь узнать, пока мы не перешли к делам? — спросил Эйб.

— Чарльз сказал, что какая-то съемочная группа будет сопровождать его этим вечером.

— Да, а он сказал, с какой целью?

— Нет, сказал только, что-то вроде рекламы нашей деятельности.

— Ну, если он не сказал, то и я не имею права, — нахмурился Эйб.

— Великая тайна?

— Нам не следует говорить об этом, даже мне знать не полагается, так что, если ты не против, оставим это, о'кей?

— Хорошо, — согласился я, особо не настаивая, поскольку Эйб, как мне показалось, относился к той породе людей, которые не могут долго хранить секреты.

Эйб хлопнул дверцей холодильника, дал мне банку колы и стал обучать меня речёвке. Этим вечером предполагалось опрашивать людей на тему охраны вековых лесов Северной Америки, выяснять, насколько это их волнует. Речёвку следовало выучить наизусть. Эйб повторил ее несколько раз, чтобы я запомнил:

«Здравствуйте, меня зовут Александр О'Нил, я из Общества защиты дикой природы Америки, сегодня в вашем районе проводится опрос на тему защиты вековых лесов, скажите, волнует ли вас эта проблема?»

Дальше я выучил набор ответов на тот случай, если ответят «нет», и еще серию, если «да». Как компьютерная программа.

— Нет, я слишком занят, — натаскивал меня Эйб.

— Но, сэр, это отнимет у вас всего минуту, одна минута в защиту нашего национального достояния.

— Хорошо, — подбодрил меня Эйб.

Эйб проиграл со мной несколько возможных сценариев. Женщина с ребенком, мужчина, говорящий по телефону, недовольный мужчина и тому подобное. В любом случае, в любой ситуации мне было необходимо «сужать круги», возвращая разговор в русло защиты вековых лесов, а также заготовки древесины и разумного использования лесных угодий. Следовало подчеркнуть близорукость политики «Гринписа», не учитывающей направления развития, втолковать, что компании, занимающиеся заготовкой и переработкой древесины, все тщательно просчитывают и сажают больше деревьев, чем вырубают; разъяснить, что конгресс буквально задыхается под давлением природоохранных обществ и что голосов за «разумное использование», за целесообразное употребление наших природных ресурсов, как это ни печально, не хватает.

Все то время, пока он говорил, я размышлял о Малхолландах. Чарльз — веселый, приятный; Роберт — холодный, но располагающий; миссис Малхолланд, жена Чарльза, прекрасная противоположность Виктории. Дьявольская троица? Хммм. А может, я сбился со следа? Не там ищу?

На часах шесть, мы продвигаемся в фургоне на юг по забитому машинами шоссе. Нас человек двенадцать — ни одного негра, азиата или мексиканца, светлокожие молодые люди, похоже студенты, оживленные, возбужденные. Я узнал только одного с утреннего собеседования. Мы с ним оба были новичками, и нас представили остальным. Которые тоже, надо сказать, не ветераны, ведь ОЗПА переехало всего пару недель назад.

Чарльз за рулем, рядом с ним на переднем сиденье сидит Амбер и накручивает волосы на палец — не то чтобы зажатая, скорее скучающая. Сзади рядом со мной — Эйб и еще одна девица, которая представилась, но я уже забыл ее имя.

Никакой съемочной группы не видно, и я подумал, не шутка ли это. Пока мы двигались, Эйб просил всех повторять речёвки. Меня, к счастью, не спрашивал, но я про себя повторял выученные слова, а также возможные обстоятельства и точки зрения. Сначала надо спросить, заботит ли их проблема лесов. Следующий вопрос (пока ты делаешь вид, что помечаешь что-то у себя в блокноте) — их политические взгляды. Если они республиканцы, с ними следует говорить о загрязнении окружающей среды и разорении горнопромышленников и лесозаготовителей, а если они демократы, речь пойдет о том, что нам необходимо вырубать влажные тропические леса, поскольку ненормальные защитники природы не допустят промышленного использования наших собственных лесов. Влажные тропические леса содержат запасы неиспользуемого лекарственного сырья. Если дверь откроет женщина, нужно заговорить о том, что в лесах Амазонки нашли источник лекарства для лечения рака груди. А если мужчина, следует упомянуть такие заболевания, как рак простаты и порок сердца. Что угодно в зависимости от того, кто стоит на пороге. Самое важное, повторял Чарльз, пока мы ехали, — постоянно «сужать круги».