Роман Каретников - Черный диггер

- Не понял. - Управляющий выпрямился, настороженно глядя на Профессора.

- Банковские вклады Пазура. Насколько велики суммы, которые там находятся?

- Достаточно велики, - ответил Управляющий. - Можете мне поверить. По нашим меркам, это очень большая сумма.

Войцех Казимирович покачал головой, отпил кофе и поставил чашечку на стол рядом с собой.

- Никакая сумма, даже огромная и даже сейчас, накануне предвыборной кампании, когда вопрос о денежных средствах стоит особенно остро, не покроет и не оправдает всего, что здесь произошло. Вы потратили столько усилий, чтобы добраться до этих вкладов, что никакими деньгами это не объяснишь.

Управляющий небрежно поправил галстук, но в этой небрежности сквозило легкое, еле уловимое напряжение.

- Что-то я не понимаю вас, пан Рушинский, - сказал он. - Может, объяснитесь?

- Страховка, - сказал Войцех Казимирович и замолчал. В лице Управляющего ничего не изменилось, все же он профессионал высокого уровня и прекрасно владел собой, но указательный палец левой руки, небрежно лежащий на подлокотнике, слегка дрогнул, и старик понял, что попал правильно.

- Пазур не был идиотом. И человек там у вас, в Москве, как я понимаю, тоже. Деньги, полученные ценой того, что твоя жизнь и жизнь твоих близких отныне всегда будет подвергнута опасности, принесут мало радости. Они должны были обезопасить себя. И, судя по вашей активности, они это сделали.

Профессор наклонился вперед.

- На одном из складов находится компромат. Не обычная грязь, а что-то весьма серьезное, убойной силы. Нечто такое, в чем кровно заинтересованы как вы, так и ваши противники. Следовательно, это должно касаться вашей главной фигуры. Человека, на которого вы делаете ставку. Ведь так?

Управляющий моргнул. Профессор смотрел на него, не отрывая взгляда. Сопение молодых людей по бокам стихло. Тишина была такая, что пролети муха это показалось бы воем реактивного снаряда.

- То, что находится там, может погубить Юрия Константиновича Саранова. А вместе с ним и все ваше движение, - тихо закончил Войцех Казимирович.

Управляющий смотрел на него с каменным выражением на лице. У Профессора появилось ощущение, что сейчас он выхватит пистолет и всадит несколько зарядов ему в голову, а затем с остервенением будет посылать пулю за пулей в его труп, пока не опустошится обойма. Но вместо этого тот поправил галстук. И произнес:

- Вы очень сообразительный человек, пан Рушинский. Впрочем, я заметил это еще раньше по тому, как вы удачливо избегали нашей встречи. Теперь вы понимаете, почему мы должны были идти на столь крайние меры по обеспечению секретности и прибегать к отвлекающим маневрам вроде фиктивной вспышки заражения в вашем регионе? Но вот в одном вы не правы.

- Да? В чем же это?

- Вы слишком узко смотрите на вещи. Вы уж не обижайтесь, господин "вокзальный", но это так. Даже если что-то произойдет с Юрием Константиновичем Сарановым, партию это не уничтожит. Безусловно, это отбросило бы нас на несколько лет назад, многое пришлось бы начинать сначала. И это особенно тяжело сейчас, когда мы в двух шагах... да каких двух, мы уже практически у цели! Этот выскочка, который занимает еще пост президента, не имеет никаких шансов. Победа уже практически наша. Но даже если бы произошло обратное и мы потеряли такую фигуру, как Саранов, это лишь замедлило бы наше продвижение. Но остановить? Нет, - Управляющий покачал длинным тонким пальцем. - Вот так-то, дорогой мой.

Профессор усмехнулся. Как все-таки эти люди верят в свою непогрешимость и право творить историю. И как они уверены, что история простит все то грязное, подлое и кровавое, что они совершают.

Управляющий с победным видом взглянул на часы.

- Что же это ваш друг не звонит? Все сроки уже прошли.

- Следовательно, ваши люди не выполняют условия нашего договора, - сказал Войцех Казимирович.

- Мои люди всегда выполняют приказания, - резко поправил его Управляющий. - Вашего Сергея выпустили там, где вы сказали, и все. Никакого наблюдения, ничего. А если он решит скрыться, так и не позвонив?

- Не решит, - твердо ответил Профессор. - Не беспокойтесь.

- Ой ли? А вы случайно не идеалист, пан Рушинский? Вы считаете, что если поступаете благородно, то и другие будут поступать с вами так же, верно? Вот зачем вы сейчас вернулись? Ведь могли же бежать, спасти себя, а вы вернулись. Зачем? Из-за этого человека?

- Нет, - ответил старик. - Я вернулся, чтобы убить тебя,сволочь.

ПОГРАНИЧНИК. ГОРЬКИЙ ВОЗДУХ СВОБОДЫ