Джон Карр: Слепой цирюльник (= Охота на цирюльника)

- Верно,- кивнул Морган.- Последние десять-двенадцать лет занимался этим, так сказать, для себя или ради высокого искусства - бог знает зачем. Где-то в Сохо у него был крошечный театрик с деревянными скамьями; зрителей в зале помещалось человек пятьдесят. Обычно только дети эмигрантов. Они обожали его представления. Главным блюдом старика Фортинбраса была постановка "Песни о Роланде" - на французском языке, белым стихом. Мне все это рассказала Пегги Гленн. Говорит, старик сам играл большинство ролей. Ворочал вместе с помощником тяжеленные куклы и одновременно выкрикивал стихи. А каждая из них весом под пятьдесят килограммов, не считая доспехов, меча, сбруи... Марионеток передвигают на специальной тележке, а их руки и ноги работают благодаря сложной системе проволок. Все эти ухищрения необходимы, так как куклы в основном сражаются между собой, а детишки-зрители скачут от восторга и подбадривают бойцов охрипшими голосами.

Понимаете, малышам наплевать на всякие там возвышенные чувства. Скорее всего, они даже не слушали стихов или не понимали, о чем речь. Спектакль начинается с того, что на сцену, пошатываясь, выходит Карл Великий, в золотых доспехах и алом плаще, с мечом в одной руке и алебардой - в другой. За ним, толкаясь и шатаясь, выкатываются на тележке куклы-придворные, так же пестро разодетые и с таким же смертоносным оружием в руках. С другой стороны на сцену выходит мавританский султан со своей свитой, также вооруженной до зубов. Потом все куклы застывают в самых неестественных позах, а Карл Великий громоподобным голосом вещает нечто вроде: "Привет вам, судари мои, умри, несчастный, гранмерси",- и дальше в том же духе белым стихом минут двадцать. Он объясняет мавританскому султану, что ему нечего делать во Франции, и пусть он убирается оттуда в преисподнюю,- или еще куда подальше. Мавританский султан поднимает саблю и разражается ответной пятнадцатиминутной речью, весь смысл которой в одной фразе: "Как бы не так!" После этого Карл Великий, издав боевой клич, кидается на противника и со всей силы врезает ему по голове алебардой.

В общем, тут начиналась настоящая потеха. Куклы набрасывались друг на друга, словно бойцовые петушки на арене, размахивая мечами и так топая, что едва не проламывали сцену. То одну, то другую марионетку "убивали" и сбрасывали с платформы. "Убитая" кукла со страшным грохотом падала вниз, поднимая вокруг себя облака пыли. Битва грохотала в ее клубах, старый Фортинбрас носился взад-вперед за кулисами, так как ему надо было говорить за всех. Дети-зрители были в полном восторге. Потом занавес падал; на сцену, кланяясь и отдуваясь, выходил старина Фортинбрас. Пот тек у него по лицу градом. Он был бесконечно уверен - публика неистово аплодировала. Тут старик произносил речь о славе Франции, а благодарные зрители вопили от восторга, совершенно не понимая, о чем он толкует... Он был совершенно счастлив: его искусство ценится по достоинству.

Вы, наверное, догадываетесь, что случилось потом. В один прекрасный день его искусство "открыли" высоколобые интеллектуалы, и как-то утром дядюшка Фортинбрас проснулся знаменитым. Его назвали непризнанным гением, которым британская публика, к стыду своему, пренебрегала. И понятно, что публика в его захудалом театрике совершенно переменилась. В зале яблоку было негде упасть от важных господ в цилиндрах, интеллектуалов, обожающих цитировать Корнеля и Расина. Сдается мне, старик был изрядно озадачен. Вскоре ему на очень выгодных условиях предложили гастроли в Америке. Гастроли превратились в сплошной триумф...- Морган перевел дыхание, помолчал, затем продолжил: - Как я уже говорил, все это мне рассказала мисс Гленн, которая служит у старого чудака кем-то вроде секретарши и управляющей. Она устроилась к нему задолго до того, как театр прославился. Мисс Гленн приходится ему дальней родственницей по материнской линии. Ее отец был сельским священником или школьным учителем - словом, кем-то в этом роде; после его смерти она приехала в Лондон и перебивалась с хлеба на воду. Тогда-то старый Жюль и взял ее в долю. Мисс Гленн очень хорошенькая девушка; пока вы не познакомитесь с ней поближе, кажется, что она несколько чопорна и жеманна, но стоит ей выпить несколько коктейлей подряд, как она становится сущим бесенком.

Значит, следующей к нашей компании присоединилась Пегги Гленн; а почти сразу же за ней явился и мой друг Кертис Уоррен.

Керт вам понравится. Он, правда, несколько легкомыслен, но, несмотря на это, любимый племянник одного важного чина в теперешнем американском правительстве...