Уилл Адамс - Шифр Александра

— Кому это здесь крупно повезло? Нашли что-то интересное?

Огюстен моментально вскочил и встал между ней и Ноксом.

— Посмотри! — Он достал из мешка погребальную лампаду. — Там полно нетронутых ниш!

— Фантастика. — Она посмотрела мимо него на Нокса. — Меня зовут Гейл.

Ему ничего не оставалось, как встать.

— Марк.

— Рада познакомиться.

— Взаимно.

— Как дела? — Огюстен кивком указал на фотоаппарат. — Много наснимала?

— Много. Мансур привез осветительное оборудование из музея, так что в зале уже можно фотографировать. Боюсь только, штукатурка потрескается из-за жары.

— А нам это не нужно. — Огюстен обнял ее за плечи и попытался развернуть в сторону от друга. — Послушай, ты ведь одна в городе, да? Может, пообедаем вместе? Я мог бы показать тебе Александрию.

Ее глаза радостно блеснули.

— Правда? Великолепно. — Она тут же покраснела от смущения и попыталась объясниться. — Дело в том, что в моем отеле и поесть негде, а приносить с собой продукты запрещают. Идти же одной в ресторан как-то не хочется. Кажется, что на тебя все смотрят…

— Их можно понять. Такая милая девушка, — галантно вставил Огюстен. — И в каком же отеле ты остановилась?

— В «Виконте».

— Жуткое место. Но почему именно там?

Гейл застенчиво пожала плечами:

— Так получилось. Я попросила таксиста отвезти меня в какой-нибудь отель поближе к центру и подешевле.

— И он поймал тебя на слове, — рассмеялся Огюстен. — Итак, до вечера. В восемь, если тебя устраивает. Я за тобой зайду.

— Отлично. — Она посмотрела на стоящего в тени Нокса. — А вы тоже пойдете?

Он покачал головой:

— Боюсь, у меня не получится. Дела.

— Жаль. — Гейл пожала плечами. — Ну ладно. Пока. — Она повернулась и зашагала по коридору, не оглядываясь и держась немного неестественно, словно чувствовала, что ее провожают взглядами.

Вернувшись в квартиру Огюстена, Нокс устроился на диване и попытался как-то убить время. Занятие оказалось нелегким. Комиксы не помогали. Он прошелся по душной комнате, выбрался на балкон. Солнце никак не желало опускаться за горизонт. Огюстен не возвращался. В половине восьмого зазвонил телефон. Нокс побоялся снять трубку, предпочтя подождать, пока включится автоответчик.

— Это я! — проорал Огюстен, перекрывая смех, музыку и звон стекла. — Возьми трубку!

Нокс взял.

— Тебя где черти носят? Мы же договаривались…

— Послушай, дружище. У меня тут изменилась ситуация. Дела на работе.

— На работе? — сухо уточнил Нокс.

— Хочу попросить тебя об одолжении. Та девушка, фотограф. Гейл. Она ждет меня в «Виконте». Объясни, что у меня завал… что меня срочно вызвали…

— Она же одна в городе, — разозлился Нокс. — Ты не можешь ее подвести.

— Не могу, — согласился Огюстен. — Поэтому и прошу тебя об одолжении. Сам я звонить не хочу — боюсь, бедняжка услышит этот шум и засомневается в моей искренности.

— Надо было пригласить ее с собой.

— Откуда мне было знать, что все так обернется? А теперь уже поздно. Помнишь, я упоминал о Беатрис?

— Ради Бога, оставь меня в покое. Проделывай свои делишки сам.

— Эй, Дэниел, я же прошу тебя как друга. Как это ты сказал… У меня проблемы. Нужна твоя помощь. Прекрасные слова.

— Ладно. Черт с тобой. Я все сделаю.

— Спасибо.

— Ты уж там не надрывайся, — уколол напоследок Нокс. — На работе.

Он взял с полки телефонный справочник, перелистал страницы, нашел номер отеля «Виконт» и снял трубку. Так подвести бедняжку. Бросить одну в незнакомом городе. Он остро чувствовал и свою вину — сказывалось воспитание. Если уж пригласил девушку, будь добр держать слово. Впереди вытягивалась тень долгого вечера в одиночестве. Не с кем поболтать, нечего почитать, нечего посмотреть по телевизору. К черту! К черту Хасана и его головорезов! Он нашел в шкафу чистую рубашку и футболку, оставил записку возле телефона, спустился вниз и поймал такси.

Вернувшись в тот вечер домой, Ибрагим долго не находил себе места. После укола — сестра в клинике взяла кровь для проведения теста на гистосовместимость — ныла рука. Перед ним снова и снова вставали большие карие глаза больной девочки. Как же ей должно быть тяжело. Сколько требуется терпения, мужества. В конце концов просто сидеть и ничего не делать стало невыносимо. Он прошел в кабинет, снял с полки одну из книг, ту, что в детстве читал ему отец, и, выйдя из дома, сел в машину.