Делл Шеннон - Неожиданная смерть

— Послушайте, успокойтесь, — сказал Хакетт. — Вы же знаете, я могу спросить кого-нибудь другого. Я просто пытался сломать лед. Начнем сначала?

— Джо Бакли, — покорно ответил мужчина.

Хакетт глядел на него в нерешительности и отчасти сожалея, что все это затеял. С чего только ему вздумалось, будто Бакли может оказаться Аркеттом? Под это описание подошли бы тысячи человек. Вероятно, посмотри он внимательнее, по крайней мере двое из только что толпившихся тут официантов ему бы соответствовали.

— Послушайте, у нас много дел, — сказал Бакли. — Все эти завтраки. Я обслуживаю номера и…

У Хакетта, как и у всех сотрудников отдела по расследованию убийств, была с собой глянцевая фотография Мишель Стэнъярд размером 5x7. Она лежала у него в нагрудном кармане. Он запустил туда пальцы и перед тем, как вытащить снимок, незаметно потер его о ткань подкладки. Затем передал карточку Бакли.

— Вы когда-нибудь видели здесь, в отеле, эту девушку? — небрежно спросил он.

Бакли зажал фотографию между указательным и большим пальцем левой руки. Хакетт заметил место, куда пришелся большой палец.

— Нет, не видел, — сказал Бакли. — Я вообще никогда ее не видел.

Он не читает газет? В середине прошлой недели они пестрели ее фотографиями.

— Что ж, спасибо, — проговорил Хакетт. — Это все, что я хотел знать.

Он взял снимок назад, небрежно держа его двумя пальцами, и подождал, пока Бакли уйдет. Оставшись один, он достал ручку и обвел то место, где, как он надеялся, Бакли оставил отпечаток.

Четыре раза спросив дорогу, Хакетт наконец добрался до стоянки. Он осторожно положил фотографию на переднее сиденье и поехал в управление. Обращаясь с фотографией крайне аккуратно, отнес ее в лабораторию и потребовал, чтобы снимком занялись немедленно.

— На предмет чего? — спросил Скарн,

— Внутри этого кружка, — сказал Хакетт, — находится отпечаток большого пальца. Я надеюсь. Шансов примерно из десяти миллионов один, что он принадлежит Ричарду Аркетту, — если помнишь, вы обнаружили его отпечатки в спальне Дюранов, — но мне бы хотелось, чтобы ты взглянул. В общем-то, глупо даже просить, — он действительно чувствовал себя глупо.

— Хочешь, чтобы я посмотрел прямо сейчас? Сравнил их? Послушай, мы тут заняты…

— Мы тоже. Этого типа нам хотелось бы прибрать к рукам, прежде чем он возжелает какую-нибудь другую женщину. Сколько потребуется времени?

— Полчаса, — Скарн пожал плечами.

— Я буду в отделе. Сообщи сразу же.

— Да, конечно.

Хакетт спустился в отдел по расследованию убийств. Там не было никого, кроме сержанта Лейка.

— Что ты тут делаешь? — спросил тот. Хакетт рассказал, чувствуя себя глупо. Он лишь попусту тратит таким образом время. — По-моему, Арт, это чушь несусветная. Всего лишь потому, что этот парень приблизительно соответствует описанию… А кстати, почему Аркетта ни разу не фотографировали? Я так понял, что его арестовывали…

— В большом городе — только однажды. И пару раз в мелких городках за пределами Филадельфии, где полиция состоит из начальника да двух помощников, и никакого тебе оснащения для фотографирования. Когда он обвинялся в изнасиловании, они знали, что разыскивают именно его, — парни из Филадельфии то есть, — но отловить так и не смогли. У них были только его отпечатки, которые сняли в маленьком городке.

— Вот как, — проговорил Лейк. Он откинулся на спинку кресла и вздохнул. — Я взвешивался сегодня утром — сбавил полтора фунта.

— Поздравляю.

— Неделю сижу на чертовой диете, — продолжал Лейк, — и сбросил всего три фунта, черт побери. По-ихнему, мне положено — если я роста пять футов десять дюймов и, что называется, среднего сложения — положено весить от ста пятидесяти до ста шестидесяти. Я не намного больше — сто шестьдесят шесть… но Кэролайн сказала… и врач сказал… черт, мне же надо работать, поддерживать в себе силы.

— Тощая котлетка, — сказал Хакетт. — Творог. Знаю, Джимми. По шкале, я могу худеть до двухсот пятнадцати, что чертовски странно. В конце концов, во мне шесть футов три с половиной дюйма…

— Я всегда не особенно-то любил творог, — печально произнес Лейк. — Ну что за еда без хлеба с маслом? Знаешь, что я только что выяснил? Не то чтобы я любил маргарин, Боже упаси, но в нем столько же калорий, сколько в масле! Я подумал…

— У меня это удовольствие длится дольше, чем у тебя, — сказал Хакетт. — Я это знал.

Зазвонил телефон, и Лейк снял трубку: внутренний вызов.