Мэри Кларк - Плач в ночи

Дженни не хотела называть свое имя.

— Во сколько можно будет его застать?

— Его приемные часы - с пяти до семи вечера.

После семи она позвонит ему домой.

Дженни подошла к конторе. Клайд как раз запирал письменный стол. Теперь они относились друг к другу настороженно.

— Как дела у Руни? — спросила Дженни.

— Завтра привожу ее домой насовсем. Но вот что, миссис Крюгер. Я был бы признателен, если бы вы держались подальше от Руни. То есть не приглашайте ее в свой дом, не навещайте ее. — Клайд выглядел несчастным. — Доктор Филстром говорит, Руни снова будет плохо, если она попадет в стрессовую ситуацию.

— И эта стрессовая ситуация - я?

— Миссис Крюгер, я лишь знаю, что в больнице Руни не видела Каролину.

— Клайд, не закрывайте пока стол. Вы не могли бы дать мне денег? Эрих уехал так внезапно, у меня осталось всего несколько долларов, а мне нужно купить разные мелочи. Ах да, можно я позаимствую вашу машину, чтобы поехать в город?

Повернув ключ, Клайд положил его в карман.

— Миссис Крюгер, Эрих предельно ясно сказал об этом. Он не хочет, чтобы вы брали машины, и сказал мне: если вам что нужно до того, как он вернется, вы должны просто сказать, а я прослежу за тем, чтобы вы это получили. Но он сказал очень четко, что не хочет, чтобы вам давали деньги. Сказал, если я дам вам хоть десять центов из кассы фермы или одолжу из своих денег, это будет стоить мне работы.

Что-то в ее лице заставило Клайда смягчиться:

— Миссис Крюгер, у вас будет все, что хотите. Просто скажите мне, что вам нужно.

— Мне нужно...

Прикусив губу, Дженни развернулась и выскочила из конторы. Она бежала по тропинке, и ее ослепляли слезы гнева и унижения.

По бледной кирпичной стене дома, словно занавеси, расстилались вечерние тени. На опушке леса, на фоне нагих кленов и берез выделялись зеленые норвежские сосны. Из-за тяжелых угольных туч на горизонте падали рассеянные солнечные лучи, раскрашивая небо прекрасными холодными оттенками лилового, розового и алого.

Зимнее небо. Зимнее место. Оно стало для Дженни тюрьмой.

В восемь минут восьмого Дженни потянулась к телефону, чтобы позвонить Марку. Когда ее рука коснулась трубки, телефон зазвонил. Дженни схватила трубку:

— Алло.

— Дженни, ты, должно быть, сидишь на телефоне. Ждешь звонка? — В дразнящем голосе Эриха послышалась резкая нотка.

Ладони у Дженни стали влажными, и она невольно крепче стиснула трубку.

— Я надеялась поговорить с тобой.

Естественный ли у нее голос? Заметна ли ее нервозность?

— Эрих, как девочки?

— Отлично, конечно же. Чем ты занималась сегодня, Дженни?

— Ничем особым. Эльза теперь не приходит, и я больше занята домом. Мне это нравится. — Закрыв глаза и тщательно подбирая слова, она непринужденно добавила: — Кстати, я видела Джо. — И торопливо продолжила, не желая врать и признаваться, что ходила к Экерсам домой: — Эрих, он так рад, что ты снова взял его на работу.

— Полагаю, он пересказал тебе и остальной наш с ним разговор?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду ту подтасованную историю, что он будто бы видел, как ты садишься в машину, а потом решил, что не видел. Ты мне не говорила, что Джо рассказал тебе, как той ночью видел тебя в машине. Я-то всегда думал, что тебя видела только Руни.

— Но Джо говорил... он рассказал мне, что рассказал тебе... он уверен, что это был кто-то другой в моем пальто.

— Джен, ты подписала то признание?

— Эрих, разве ты не понимаешь, что у нас есть свидетель, который клянется...

— Ты хочешь сказать, у нас есть свидетель, который знает, что видел тебя, и который теперь, чтобы втереться ко мне в доверие и получить обратно работу, хочет изменить эту историю. Дженни, перестань увиливать. Либо в следующий раз, как я позвоню, ты прочтешь мне признание, либо увидишь девочек уже взрослыми.

Тут Дженни сорвалась:

— Я не позволю тебе сделать это. Я получу ордер на твой арест. Они мои дети. Ты не сможешь сбежать с ними.

— Дженни, они настолько же мои, насколько твои. Я всего лишь увез их отдыхать. Я тебя предупреждал, нет такого судьи, который отдаст их тебе. У меня целый город свидетелей, которые присягнут, что я замечательный отец. Дженни, я люблю тебя настолько, что могу дать тебе возможность жить с дочерьми, и забочусь о тебе. Не дави на меня. До свидания, Дженни. Скоро позвоню.

Дженни уставилась на молчащую трубку. Исчезла слабая уверенность, которую она начала обретать.

«Сдайся, — подсказывало ей что-то. — Напиши признание. Прочитай ему. Покончи с этим».