Дерек Картун - Падение Иерусалима

- Беспокойно что-то на дороге, моторы гудят. Похоже, солдаты едут.

- С чего это вдруг? Брось паниковать! - Расмия осталась невозмутимой. Стой на страже, как приказано.

- Может, отойти подальше от шоссе?

- Нет, останемся здесь.

- Если уж устраивать взрыв, так поспешим. Чего дожидаться?

- Приказы надо выполнять в точности. Ступай отсюда и держи себя в руках. Раз уж ты избран - будь достоин своей миссии.

Дверной проем опустел - часовой исчез. Выйдя наружу, он снова укрылся под навесом. Ему хорошо была видна дорога внизу в долине - отсюда до нее рукой подать. Автомобиль промчался в сторону Хайфы. Спустя минуту появился военный грузовик и остановился у обочины. Солдат спрыгнул на землю, махнул рукой в сторону ближней фермы. К нему присоединился еще один. Часовой встревожился, не зная, что делать - продолжать наблюдение или пойти доложить о том, что происходит. Решил остаться - он был совсем юн, лет семнадцати, только что стал членом "Шатилы", это было его первое поручение. Парнишка и гордился этим, и умирал от страха. Нет, не смерть страшна - он же сам вызвался участвовать в акции и не рассчитывал выжить. Но столько рассказывали о том, как израильтяне поступают с пленниками, - пытки хуже, чем смерть...

Собака залаяла где-то - может, та самая, которую слышал Эссат. Чего она лает - испугалась кого-то или, наоборот, обрадовалась, или по другой какой-то причине, ведомой ей одной?

Часовой весь вытянулся, пытаясь получше рассмотреть, что происходит на шоссе. Грузовик тронулся с места. Вдали, возле Хейогева вроде что-то движется - впрочем, может, показалось... Зато внезапно он отчетливо расслышал непонятные звуки за спиной, на той стороне холма, которую отсюда не видно. Остальные из их группы ушли - если сумеют, найдут спасение в Ливане. Только Расмия и он обрекли себя на смерть во имя ислама. Да еще какой-то психоватый еврей. В нелепом одеянии, безоружный - его, похоже, вообще ничего не интересует. Что такими дурнями движет, понять нельзя. Евреи, которые пошли с арабами против своих же... А, зачем над этим голову ломать...

Его колотил настоящий озноб, живот вдруг схватило. Невыносимо - что это за звуки у него за спиной?

Он снова сунулся в каморку:

- Что-то подозрительное на холме. Побегу проверю.

- Только недалеко и ненадолго. - Расмия крутила ручки коротковолновогоо приемника военного образца и не обернулась. Часовой бросился вниз с холма по палящему солнцу и тут же исчез из виду.

Эссат первым заметил на холме домишко, плотно окруженный деревьями.

- Я пошел вон в тот дом, - показал он солдату, который был с ним, второго он послал вперед осмотреть полуразрушенный амбар сбоку от шоссе. - А ты дождись приятеля и поднимайтесь оба туда. Только сначала пусть он обшарит как следует амбар.

Солдат пошел вперед по шоссе, а Эссат принялся карабкаться на холм, держась меж кустов, чтобы те, кто в доме, если, конечно, там кто-то есть, не заметили его из окна. Метрах в двадцати он услышал, что где-то рядом настраивают радио, и упал на землю, за низкую стену. Пополз вдоль нее звуки стали слышнее.

Стена кончилась, за углом была дверь - до нее метров пять. Один прыжок - и он в доме. Если, конечно, не заперто. Или лучше подождать солдат? Нет, времени нельзя терять. Он достал револьвер, снял предохранитель, ринулся к двери. И, распахнув ее, увидел ту, которую искал: Расмия сидела у стены напротив, на полу перед ней радиоприемник. Рядом раскачивался, уперев локти в колени, молодой еврей.

Взгляд Расмии был полон изумления - на миг Эссату показалось, что он прочел в ее глазах бешеный гнев, но девушка, вскочив на ноги, бросилась к нему и спрятала лицо на его груди. Вся дрожа, она прижалась к нему и, когда, наконец, заговорила, в ее голосе послышались слезы:

- Прости, не могу удержаться. Прости - ты же знаешь, обычно я владею собой.

Свободной рукой Эссат погладил ее волосы.

- Я бы на твоем месте еще не так плакал, - сказал он успокаивающе. - А мы уже думали, тебя схватили. Ждем вестей, а их все нет и нет.

Расмия, будто смутившись, отстранилась от него, опустила глаза.

- Не могла выйти на связь. Ребята из "Шатилы" начали подозревать - я боялась...

Она оглянулась на своего спутника, который тоже поднялся и стоял рядом с выражением безграничного недоумения.

- Сейчас сюда поднимутся солдаты, ступай встреть их, - велел Эссат. Только глупостей не наделай. Скажи ему, Расмия.

- Выполняй, что сказано, - поспешно распорядилась она.

- Но...

- Никаких "но". Ты мне подчиняешься, забыл?