Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион

И я начал медленно закипать.

А немного покипев, нарочно откашлялся, чтобы сбросить давление пара, и, как мог корректно, сказал:

— Слушайте, милая, я, конечно, все понимаю…

Ее глаза недобро сузились:

— Я вам не "милая", и что это вы понимаете?

— Ничего! — отрезал я. — Вы, видимо, жена Сергея, но тем не менее…

И благоразумно умолк, чтобы не скатиться на откровенную грубость, потому что нагрубить ей мне сейчас очень хотелось. Но я взял себя в руки.

А она… Она еще какое-то время совершенно непроницаемым взглядом смотрела на меня, а потом почему-то хрипло, с явным напряжением произнесла:

— Да, я жена… Точнее, бывшая жена Сергея…

Я удивился:

— Что значит — бывшая?! Вы выставили его? А может, простите, он вас бросил?

Женщина медленно покачала головой:

— Нет, он не бросил. Он… он умер.

— Что?!

Вот тут-то меня подбросило чуть не до потолка, и как только диван выдержал, когда мои почти сто кило вернулись обратно. А потом я вскочил. А потом снова сел, потому что ноги опять, как несколько дней назад, перестали слушаться. Правда, теперь по другой причине.

— Умер? — шепотом очумело повторил я. — Умер… Нет-нет, не верю!

Она нервно пожала плечами:

— Да уж поверьте, сделайте милость.

И только теперь до меня понемногу начало доходить: холодный тон, категоричное требование повесить гитару Сергея на место, черное платье…

— Но что?! — как полоумный заорал я. — Скажите, что случилось!..

Она не опустилась до ответа на мой вопрос. Она задала свой:

— Когда вы приехали?

Я поморщился. Вопрос не из приятных, особенно в свете последних событий. Но ответил:

— Неделю назад.

Ее и без того большие глаза сделались еще больше.

— Что-о?.. — еле слышно протянула она. — Неделю?!

Я смутился:

— Да… Ну понимаете, так получилось… Слушайте, как вас зовут? Не люблю разговаривать с безымянными предметами. Если угодно — согласен обращаться по имени-отчеству. Если нет — не согласен. Так как же?

Она поджала губы, но лед отчуждения мало-помалу начал таять.

— Маргарита, — наконец медленно произнесла она.

— Николаевна? — снова, как и в больнице, дурацки пошутил я и тотчас осекся, вспомнив, что сейчас не самое подходящее время для глупых шуток. Странно — до меня все не доходила суть того, что произошло. Я никак, ну просто никак не мог врубиться и осознать, что Серёги действительно нет и что он ни через пять, ни через десять минут, ни через час не вломится в эту дверь и не рявкнет: "Здорово, волчара!"

Маргарита на мою шутку не отреагировала — может, не поняла, а может, и не обратила внимания.

— А отчество? — уже серьезно спросил я.

Она покачала головой:

— Меня зовут Маргарита, а отчество вам ни к чему.

— Ну как это? — заджентльменствовал я. — Почему? — Но она снова покачала головой:

— Потому, что вы близкий друг Серёжи, потому, что приехали по его просьбе, и вдобавок…

Пауза меня насторожила.

— "Вдобавок" — что?

Она вздохнула:

— Ничего. Раз вы все же приехали и нам теперь предстоит часто видеться, можете называть меня просто Маргаритой. Или Ритой… — помолчав, добавила она.

— Гм, однако…

И впрямь, эта женщина все же была несколько, как бы это выразиться… ну, не странной, нет, но все ж таки чем-то и странноватой. И с какой это, интересно, стати она решила, что теперь нам предстоит часто видеться? Нет, конечно, я понимаю: похороны, хлопоты, поминки и все такое. Но потом-то, потом я, чёрт побери, уеду!..

Подозреваю, что эти мысли были написаны на моем ясном лбу самыми что ни на есть заглавными буквами, и тем не менее реакция Маргариты на мои эмоции была абсолютно нулевой. Похоже, этой высокомерной красавице было совершенно наплевать, о чем думал я, — она говорила лишь то, что сама считала нужным.

И в данный момент она говорила:

— Вы приехали неделю назад. Так?

— Так.

— А пришли только сегодня. Почему?

Я почувствовал себя виноватым.

— "Почему"… Да потому! Потому, что со мной произошел невероятно дурацкий, нелепый случай. Дело в том, Маргарита, что на меня напали, и я, простите, едва не отправился на тот свет. Так что всю эту неделю я провел в вашей местной больнице и, возможно, застрял бы там еще на пару дней, кабы не нарушил режим… — Я как попугай нес что-то еще, а сам смятенно думал: "… твою мать… Серёга умер…"

Глаза Маргариты подёрнулись поволокой, и она прошептала:

— Вот видите…

Я напрягся:

— Что — вижу?!

Теперь ее черные зрачки занимали собой чуть ли не половину глаз.