Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион

Я не стал отрицать.

— Ага, нарочно. Как его, следственный эксперимент.

— Ясно, — нахмурился он. — Что ж получается: не ты осёл, а я?

Его утешение не входило в мои планы.

— Получается.

Он зло выругался:

— Вот гадство!.. И ведь это, понимаешь, не всегда! Но иной раз как клинит в башке. Круги перед глазами, в мозгах туман, сам не знаешь, что творишь. А очухаешься — ё-моё!.. понаворочал…

— Понаворочал, — согласился я. — Только теперь не с тем, с кем можно. Усекаешь?

— Уже усёк, — невесело усмехнулся он и опять помрачнел: — Мне крышка?

Я пожал плечами:

— Да нет, зачем же.

— Что-о? — Глаза его округлились. — Хочешь сказать…

— Хочу, — перебил я, — и скажу, что мне твоя смерть ничего не даст, только дополнительные осложнения. А у меня… У меня сегодня последняя ночь в этом городе. И в этом доме. Чуешь, что имею в виду?

Он хрюкнул:

— Еще бы!

— Вот-вот, — кивнул я. — И эту последнюю ночь я совершенно не собираюсь тратить на всякие ненужные хлопоты. Делить нам с тобой нечего, а Серого не воскресишь. Ты не узнал, где алмаз, я — тоже. (На понт тебя брал, чтоб высунулся.) Думаю, этого не узнает уже никто, в том числе и твой заказчик.

— Чево-о?.. — Он беспокойно заерзал на стуле и вдруг: — Ой! — вскочил, держась обеими руками за задницу. — Твою мать! Что это?! — Стоял и изумленно рассматривал маленький металлический предмет.

— Что? — удивился и я. — А-а, это… Слушай, по-моему, самая обыкновенная канцелярская кнопка.

Он швырнул ее на пол:

— Всё играешься!

— Школьная привычка, — подмигнул я. — Ладно, так что там насчет заказчика? Просто я тут, понимаешь, на досуге пораскинул мозгами, и кажется… А впрочем, хорош! Забито и заплевано. Иди.

— Куда? — не понял он.

— На…! Или домой. Только уж не обессудь: провожу. Ты на колесах?

— Ну да.

— Вот прямо до тачки и дойдем. Небось далеко ее оставил? — Я пошевелил пистолетом в направлении двери. — Без фокусов. Двигай.

Во двор мы вышли молча. Он впереди, я — в нескольких шагах следом.

— Отвори потихоньку калитку… — фальшиво прогнусил я, когда мы поравнялись с забором.

Он отворил.

— Надеюсь, ни о каких деньгах больше не спросишь? — поинтересовался я, едва он уселся за руль темно-зеленой "Нивы". — Согласись, при сложившихся обстоятельствах это выглядело бы смешно.

Он покачал головой:

— Не спрошу. — А в глазах все стояло какое-то странное выражение, точно он еще до конца не верил в то, что ускользает целым и невредимым.

— Слушай, а с парнем ты в натуре рассчитался? Мы-то люди свои, а перед ним неудобно будет.

Он сглотнул:

— Аг-га… Рассчитался.

Я вздохнул:

— Ну всё, трогай. Да, чуть не забыл: позвони мне через полчаса, ладно? Есть тут еще один нюансик…

— Ладно, — облизал он пересохшие губы. — Позвоню…

— Ну пока. — Я хлопнул рукой по крыше машины, и через несколько секунд мой бывший помощник скрылся в ночи. А я еще постоял, посмотрел ему вслед и, сунув пистолет в карман, устало заковылял к дому.

Но наверх пошел не сразу. Сел на диван и принялся листать журнал, периодически поглядывая на часы.

Он позвонил. Однако не через полчаса, а ровно через двадцать восемь минут.

Я моментально схватил трубку и услышал какой-то жуткий набор человеческих — а вернее, уже почти нечеловеческих звуков: хрипы, стоны, зубовный скрежет, бульканье и клокотанье в горле — и брань, ужасную площадную брань.

— … сука… сука… сука… — это, пожалуй, самое мягкое из всего ассортимента.

Я послушал-послушал, а когда и брань перешла уже в нечто совсем нечленораздельное и наконец, захлебнувшись, стихла, удовлетворенно кивнув, отключил трубку. Потом встал, осторожно подобрал с пола кнопку и выбросил в унитаз.

Маргарита ждала меня в спальне вся — ну, вы понимаете сами, какая — великолепная, манящая, желанная. Я вошел и первым делом налил себе из графина стакан воды. Залпом выдул и начал раздеваться.

Она глядела на меня вроде бы затуманенным от предвкушения всяких таких сладостных делов взором, однако едва лишь основание мое соприкоснулось с кроватью, неожиданно сухо спросила:

— И что там?

— Где? — рассеянно пробормотал я и попытался провести захват, но она из него ловко высвободилась.

— Подожди! Он ушел?

— Кто? — притворно изумился я.

Маргарита сердито фыркнула:

— Не строй из себя идиота, а из меня идиотку! Я о человеке, с которым ты битый час разговаривал в гостиной.

— Ах, этот, — зевнул я. — Конечно, ушел. Неужели думала, что я оставлю его ночевать? Это не в моих правилах, да к тому же у него жена и дети, которые будут волноваться, если папа не придет домой.