Дэвид Гиббинс - Атлантида

Джек не уставал поражаться величию открытия:

— К началу потопа все эти животные уже были для местных жителей мифическими фигурами далекого прошлого, а мамонты и носороги, вероятно, воспринимались как сфинксы или грифоны более поздних культур. Единственный связующий элемент между ними — этот самый бык. Для доисторических охотников гигантские зубры были символом мощи и олицетворением сексуальной потенции, а для земледельцев — источником пищи, молока, шкуры, да и самой жизни.

— Хочешь сказать, неолитические жители Атлантиды поклонялись образам животных, которым на то время было не менее тридцати тысяч лет? — не поверил Костас.

— Далеко не все рисунки здесь такие древние, — спокойно отреагировал Джек. — Большинство наскальных изображений в подобных пещерах не являются гомогенными, а представляют собой эпизодическое явление. Накапливались они на протяжении очень долгого времени, причем старые рисунки ретушировались или просто заменялись новыми. Но даже самые последние добавления — конца ледникового периода — насчитывают по меньшей мере двенадцать тысяч лет, то есть появились они примерно за пять тысячелетий до гибели Атлантиды.

— Для жителей Атлантиды это была такая же древность, как для нас бронзовый век, — заметила Катя.

— В древних обществах искусство обычно выживало только в том случае, если находило продолжение в культурной или религиозной традициях, — глубокомысленно заметил Джек. — Именно поэтому все коридоры, которые мы прошли ранее, обработаны и отполированы, в то время как эта пещера оставлена хранителями культа в неприкосновенности. Все эти рисунки воспринимались ими как наследие предков.

Он подплыл поближе и стал внимательно рассматривать изображение мамонта, стараясь не прикасаться к хрупким пигментным краскам, сохранившимся так долго благодаря неподвижной холодной морской воде.

— Я знал, что Атлантида хранит немало удивительных тайн, — продолжил он после непродолжительной паузы, — но никогда не надеялся найти здесь первые более или менее четкие связи между ранними верованиями древних людей вида «гомо сапиенс» и нашими палеолитическими предками. Теперь ясно, что таким элементом связей был культ быка, который возник еще на заре человеческой цивилизации. — Джек осторожно отплыл назад, не сводя глаз с чарующего образа древнего мамонта. — Не надеялся я также увидеть здесь самые древние в истории человечества произведения искусства.

Они сейчас находились примерно в тридцати метрах от главного входа и прошли почти половину галереи. Над головами, как купол огромного кафедрального собора, возвышались скалы; потолок представлял собой ровную поверхность застывшей лавы в том виде, как она стекала по нему из вулканической расселины. Миновав двух гигантских зубров, они увидели новые изображения животных, — местами их было так много, что создавалось впечатление, будто это огромное стадо.

— В пещере Ласко насчитывается шестьсот наскальных рисунков и двенадцать тысяч гравюр, — растерянно пробормотал Джек, — а здесь их в три-четыре раза больше. Это же сенсация! Это все равно что бродить по доисторическому Лувру.

Они с Катей так увлеклись древними рисунками на стенах пещеры, что потеряли из виду дальний ее конец. Костасу пришлось напомнить им об этом. Он поплыл к ним, постоянно справляясь с данными компьютера.

— Смотрите вперед, — предупредил Костас.

Конец галереи был теперь всего в десяти метрах от них. Освещая путь фонарями, археологи заметили, что никаких рисунков впереди нет, а стены коридора стали такими же ровными и отполированными, что и в предыдущем проходе. Однако потом они вновь наткнулись на странное изображение, вырезанное на стене. Оно поражало гигантскими размерами и охватывало не менее пятнадцати метров скалы.

Когда к ним присоединился Костас со своим фонарем, изображение стало более осязаемым.

— Это какая-то хищная птица! — воскликнула Катя.

— Бог-орел с распростертыми крыльями, — деликатно уточнил Джек.

Изображение птицы было выполнено в форме барельефа, как и виденный ранее жертвенный бык. Более того, он удивительно напоминал имперских орлов древней Месопотамии и императорского Рима. Его голова была повернута направо, а глаз грозно смотрел на исследователей, однако огромные крылья не были расправлены, а слегка изгибались в направлении пещеры, будто птица готовилась схватить жертву своими мощными когтями, которые опускались почти до самого пола.