Виктор Пронин - Купите девочку

– Тоже верно, – согласился Пафнутьев и, не в силах противостоять усталости, которая вдруг непреодолимой тяжестью навалилась на него, опустился в кресло.

Худолей пробежался по кабинету, сфотографировал Пафнутьева, обессиленно сидевшего в кресле, пистолет на полу, перевернутый стол, разбросанные по полу бумаги...

– Ну, что сказать, Паша... Дикие орды изгнаны с нашей священной земли!

– Надолго ли...

– Но сегодня, сейчас отсюда изгнаны?

– Похоже на то...

– И о чем тебе это говорит?

– А тебе? – бездумно спросил Пафнутьев, все еще пытаясь прийти в себя.

– Говорит, и очень внятно, – произнес Худолей хриплым, сорванным от нечеловеческого крика голосом.

– Господи, – простонал Пафнутьев. – Скажи наконец, о чем тебе все это говорит?

– Паша! – озаренно воскликнул Худолей. – Ты не знаешь? Не догадываешься? Не чувствуешь? А я сразу сообразил... Обмыть все это надо, Паша, хорошо обмыть! Чтобы никогда в жизни, никогда в будущем не случилось ничего подобного! Ни с кем, Паша!

– Согласен.

– Немедленно?

– Прям счас... – с трудом проговорил Пафнутьев, но улыбка, правда, несколько растерянная, но пафнутьевская, шалая и глуповатая улыбка, осветила его лицо.

– Так я пошел? – обернулся от двери Худолей.

– Дуй... Только это... Нигде не задерживайся. Ни на минуту!

– Ох, Паша... Если б ты только знал... Твои слова вызывают в моей душе неподдельный трепет!

– Дуй... Встрепенемся вместе. Только это... Конверт цел?

– Паша!

– Вовнутрь не заглядывал?

– Паша!

– А то ведь на снимках отпечатки Бевзлина-шмевзлина...

– Паша! – С каждым возгласом в голосе Худолея было все больше гнева и оскорбленности, но это был восторженный гнев и счастливая оскорбленность.

– Все, иди, – Пафнутьев махнул рукой, и воодушевленного Худолея мгновенно вынесло из кабинета волной, порожденной слабым движением пафнутьевской руки.

Рабочий день закончился, кабинеты и коридоры прокуратуры опустели, и лишь уборщица, громыхая ведрами и шваброй, медленно передвигалась по этажам, очищая пол от окурков, скомканных бумажек, конфетных оберток и прочих отходов, которые оставляли здесь жалобщики, истцы и ответчики. Пафнутьев и Андрей сидели в кабинете, не зажигая света и заперев дверь на ключ – с некоторых пор выяснилось, что это просто необходимо. Время от времени долго и назойливо звонил телефон, но Пафнутьев не поднимал трубку. Нет, дескать, меня, не ищите, не найдете.

Андрей расположился в жестковатом кресле возле простенка, Пафнутьев остался на своем месте, он уютнее и увереннее чувствовал себя именно за столом, где под рукой были ящики с документами, телефон, бумага, ручка. Оба поделились испытаниями, выпавшими на их долю за последние несколько дней, и теперь молча осмысливали происходящее.

В кабинете давно уже наступили сумерки, и лишь по вспышкам света, пробегавшим по шторам, можно было догадаться, что машины на улице уже включили фары. Пафнутьев надсадно вздыхал, громоздко и неуклюже ворочался в кресле и снова затихал, найдя позу, в которой он мог просидеть еще какое-то время.

– Ну что, Андрюша... Как дальше жить будем? – спросил он негромко – полумрак в комнате вынуждал говорить тише, да и не было надобности повышать голос, замершее здание прокуратуры позволяло разговаривать даже шепотом.

– Как жили, так и дальше будем жить.

– Поприжало нас маленько... Тебе не кажется? И пожаловаться некому... Засмеют. Нет, скажут, такой опасности, черти вам мерещатся, креститесь чаще, скажут нам... Но мы-то с тобой знаем, что все всерьез.

– Знаем, – кивнул Андрей.

– Да, Бевзлин звонил... Один из его телохранителей, который тебя обижал... помер.

– Знаю. Он и должен был помереть.

– Почему?

– Я немножко ответил ему... После таких приемов не живут.

– А ты не погорячился?

– Или он меня, или я его. Мне повезло больше, ему тоже повезло, но меньше.

– А знаешь, Андрей, какой наиболее вероятный исход из всего, что случилось за это время? Меня выгонят.

– За что?

– За что угодно. Например, за то, что у меня в носу две дырки, а не три. За то, что пупок в нижней части живота, а не в верхней. Бевзлин подарил по хорошей машине нашему губернатору и всем его заместителям. И они не смогут отказать ему в маленькой просьбе. Его фирма потеряла трех человек – налицо разгул преступности. А кто, кого, за что... Все это не так уж важно.

– Значит, надо опередить Бевзлина.