Виктор Пронин - Купите девочку

– Я знал, – жестко сказал Пафнутьев. – Может быть, и ты знал.

– Павел Николаевич! – воскликнул начальник. – Не гневи бога! Не видишь, сердце не выдержало у старика!

– Разберемся, у кого тут чего не выдержало!

И тут же, не покидая здания тюрьмы, выслал машину за экспертом. Тот приехал через полчаса со скорбным своим черным чемоданчиком. Увидев Пафнутьева, поклонился, не протягивая руки, видимо, сознавал, что не всем приятно пожимать руку, которая каждый день с утра до вечера копается в мертвецах.

– Я выполнил вашу просьбу, – сказал ему Пафнутьев вместо приветствия. – Рука принадлежала Спиридонову Петру Ивановичу. Защитнику Севастополя. Преступники известны. Принимаются меры для их задержания, – последние слова он произнес не столько для эксперта, сколько для начальника и еще нескольких человек, которые без дела маячили за его спиной.

– И вы их задержите? – спросил эксперт, подняв к Пафнутьеву свои громадные глаза, напряженно замершие за толстыми стеклами очков. Очки, видимо, были у него не очень хорошего качества, зеленоватые, как в бутылках с плохой водкой.

– В ближайшее же время.

– Вам не трудно будет сообщить мне?

– Я буду счастлив сделать это! – зло ответил Пафнутьев, видя, как за его спиной напряженно прислушиваются к разговору. – А теперь я прошу вас осмотреть... – Пафнутьев помялся, не хотелось ему Чувьюрова называть трупом. – Осмотрите, пожалуйста, этот объект... Может быть, что-то покажется странным.

Медэксперт осторожно подошел к столу, обошел вокруг, всмотрелся в лицо старика. Потом вынул из чемоданчика халат, резиновые перчатки, надел все это и подошел к трупу уже решительнее. Он расстегнул рубаху, осмотрел грудь, шею, потом перевернул его на живот, обнажил спину и тут же хмыкнул, издал какой-то торжествующий звук.

– Не берусь утверждать окончательно, – сказал он, – но у меня, с вашего позволения, складывается такое впечатление, что этот человек был убит.

– Этого не может быть! – воскликнул начальник тюрьмы – молодой, мордатый, с бесконечной уверенностью во всем, что делает и говорит.

– Может, – спокойно ответил эксперт. – Прошу обратить внимание на эту подробность, – он указал резиновым пальцем на небольшое пятнышко ниже лопатки старика. – Мне кажется, что сюда был нанесен удар тонким острым предметом. Удар был направлен в сердце и, по всей видимости, достиг цели.

– Достиг, если уж человек мертв, – проворчал Пафнутьев, рассматривая пятнышко. – Что это могло быть?

– Что угодно... Велосипедная заточенная спица, вязальная спица, длинная стальная игла, тонкая отвертка, которая при обыске всегда может сойти за невинный инструмент... И так далее.

– И каждый может вот так легко и просто убить человека? – почему-то с возмущением спросил мордатый начальник.

– О нет, человека убить непросто. Жизнь его защищена надежно. И сие есть тайна великая, непознаваемая. Чтобы вот так нанести удар, нужны опыт и сноровка. Я бы, с вашего позволения, назвал убийцу профессионалом. Нужны дополнительные исследования, вскрытие, но если мое предположение верно, то удар пришелся в самое сердце, смерть наступила мгновенно, этот человек не мучился, хотя, конечно, некоторые неприятные ощущения ему пришлось перенести.

– О боже! – Пафнутьев с облегчением вздохнул, дождавшись конца этого затянувшегося предположения.

– Сейчас же проведу обыск в камере! – решительно заявил начальник тюрьмы. – Я переверну все! Не то что человека, каждого клопа обыщу!

– Хорошее дело, – согласился Пафнутьев. – Особенно советую заглянуть клопам под мышки.

– А что там может быть? – не понял начальник.

– Запах.

– Какой запах?

– Потеют клопы под мышками. Как и люди... Значит, так, мне нужен список всех, кто был в камере этой ночью.

– Видите ли, Павел Николаевич, дело в том, что у нас там кое-кто сменился с утра... Как бы не вышло накладки...

– Обязательно выйдет, – серьезно произнес Пафнутьев.

– Почему вы так думаете?

– С ваших слов, мил человек, – Пафнутьев невольно закончил разговор словами, которые еще вчера слышал от старика Чувьюрова. Разговаривать с начальником не было никакого смысла, хотя, конечно, список он представит. Может быть, когда-нибудь, когда все прояснится и хоть кто-нибудь останется в живых, вот тогда этот список может и пригодиться. А сейчас... Только очередная страница в уголовном деле и не более того, страница, которую он потом будет пролистывать легко и бездумно, заранее зная, что никаких сведений в ней нет. Так, пустая бумажка.