Виктор Пронин - Остров

– Конечно, можно. Выгонят вот только. С работы выгонят. А мне это сейчас совсем ни к чему.

– Тогда надо ехать.

– Тютя! Надо ехать! Надо ехать! – передразнила Оля. – Уговорил бы, что ли... Тебе-то какая забота – выгонят меня или нет?

– Ну что ты, Оля... Может, и не все равно... Ну, вот к примеру...

– А! – она махнула рукой. – Помоги лучше.

Коля снял с гвоздя шубку да так комом и протянул ее, но, увидев насмешку в глазах девушки, смутился, развернул мехом к себе. Оля нырнула в мягкую шубку, на секунду замерла, резко обернулась.

– Обнял бы!

Коля опешил, потом, как перед прыжком в воду, глотнул воздуха, обхватил Олю и перепуганно ткнулся лицом в ее хохочущий рот.

– Слушай, Колька! Что я придумала! Поехали со мной! До Тымовска и обратно!

– А билет? Понимаешь, я...

– Какой билет?! Я же проводник. У меня персональное купе и в нем полсотни матрацев, не считая прочих постельных принадлежностей! Поехали, Коль!

– А занятия?

– Да плюнь на них! И какие занятия в буран? Ну?!

– Вообще-то можно...

– Решено. Бери мою сумку и пошли... Пока, хозяйка! – крикнула Оля уже с лестничной площадки.

ЛЮБИТ – НЕ ЛЮБИТ... Это бывало со многими в редакции и всегда сопровождалось мстительным и безобидным смехом свидетелей. Ну в самом деле – сидит человек за столом, смотрит в окно, раскачивается на стуле, перебирает в памяти всякие приятные вещи. Тихонько так копается в них, как коллекционер в марках. Конец рабочего дня. В крайних кабинетах уже командует уборщица, где-то стучат доминошники, из фотолаборатории время от времени доносятся взрывы хохота, мощного и необузданного. А в секретариате на гвоздиках висят все четыре полосы и усталые помсекретари сговариваются о чем-то вполголоса...

И вдруг – крик, резкий, как удар хлыста вдоль спины.

– Грачев! К редактору!

Эти слова можно сравнить с тазом холодной воды, выплеснутой на распаренную спину. Происходит мгновенная остановка движений, слов, жестов. Как в детской игре «замри». Впрочем, Грачеву многое в редакции напоминало детские забавы. Присмотревшись, здесь можно было обнаружить поддавки, считалки, игру во взрослых, когда каждое слово произносится значительно и весомо, как это могут делать только дети. Да и слова подбирались какие-то величавые. В замаскированном виде можно было услышать ребячьи споры о том, кому быть командиром, а в продуманных формулировках улавливались крики «я с тобой не играю», «я папе пожалуюсь», бессмысленные, но обидные дразнилки.

Грачев появился в редакции недавно и с интересом наблюдал новую для себя игру в общественную деятельность. Это была самая главная игра, и выйти из нее, нарушить правила, или даже рассмеяться над чьим-то неудачным ходом, значило навлечь на себя уйму неприятностей. А когда по вечернему коридору разнеслось: «Грачев, к редактору!», это очень напомнило ему вечерний крик с балкона: «Вовка, домой! Отец зовет!» В таких случаях, оправившись от первого шока, невольно начинаешь судорожно перебирать свои явные и никому не известные грехи, срочно подыскивать оправдания, словом, делать то же самое, что и двадцать лет назад, когда с тоской смотрел на темный силуэт матери в окне.

Ошибка в статье?

Жалоба?

Звонок? Откуда?

Неужели?! У каждого за этим словом стоит что-то свое. Девушка в далеком поселке, с которой ты попрощался не самым лучшим образом... Абзац, написанный в горячке, без фактов и подтверждений... Ошибка в прошлом номере, когда ты был свежеголовым... Бумажка из универмага о неуплате очередного взноса по рассрочке...

– Грачев! К редактору!

– Иду! – Папироса в форточку, галстук повыше, легкое откашливание, как перед исполнением ответственной партии, вид решительный и независимый. Что там, мол, еще этому неугомонному...

А в спину – хохот.

– Заставляешь себя ждать, – редактор настроен благожелательно, почти по-домашнему. Он улыбается, смущаясь своего неожиданного вызова, чуть ли не робея перед теми словами, которые ему сейчас придется произнести.

– Понимаете, Василий Степанович, гранки вычитывал... А тут автор позвонил... Виноват-с.

– Ну ладно... Послушай, а что там у тебя за чемодан под столом стоит? Сегодня я был в вашем отделе...

– Василий Степанович, так я же в командировку вчера собирался!

– Почему не уехал?

– Оха закрыта. Уже несколько дней.

– В Оху, значит, собирался? Деньги получил?

– Получил.

– Целы?

– Почти...

– Вот и хорошо. Дома есть телефон?.. Отлично. Позвони жене и скажи, что уезжаешь в командировку. В Александровск.