Виктор Пронин - Остров

Так вот о медведе... Гвоздь всего праздника – убиение медведя. Надо убить медведя. Он у них вроде священного, и если убить его, как надо, то на год вперед все будет прекрасно – и рыба будет ловиться, и дети рождаться, и водка в магазинах не переведется. Но порешить медведя полагается не из винтовки или ружья, нет, это нужно сделать оружием предков – стрелой!

Легко сказать – стрелой, а пусть попробует нынешний нивх убить нынешнего медведя из лука! Во-первых, медведи стали большие и злые, опять же мало их, вывелись. А луки нивхи давно разучились делать. Ну, с луками кое-как выкрутились. Написали в какое-то материковское «Динамо», и оттуда прислали лук, спортивный. Со стрелами, конечно. Но тут вторая загвоздка – будь ты хоть какой нивх, но ни председатель колхоза, ни участковый милиционер не позволят тебе рисковать собственной жизнью. И кто решится на медведя идти с луком?! Это же смешно... Да и нивх уже далеко не тот. Образование у него, специальность, жизненные планы, если можно так сказать... Технику безопасности изучал...

Решили – медведя надо растить самим. Так и сделали – стали выращивать медведей в клетках. Малышами из берлог берут и каждую зиму по одному убивают во славу предков. И нивх цел, и обычай сыт. Правда, пока медведь вырастет, он ручным становится, по поселку свободно разгуливает, и, в общем-то, жалко его убивать, но обычай суров...

И вот наступает праздник. Железными цепями приковывают разнесчастного медведя за четыре лапы к столбам, а самый сильный и отважный нивх начинает из лука в него стрелы пулять. Но ведь спортивный лук не каждый растянет, тут сила нужна, а нивхи – народ, надо вам сказать, не очень-то рослый... И получается, что стрела только шкуру медведю пробивает, не больше.

Что начинается! Медведь ревет, представители северных народностей сами не свои от радости, а храбрый воин знай стрелы пускает. Выпустит полный колчан, мальчишки стрелы подберут, из медведя повыдергивают, а воин опять их в дело пускает. В общем, зрелище не для слабых. Кровища хлещет, бубен бьет не переставая, фотографы от азарта шалеют! А ты думал! Чем не Африка?! Ну что, районные и прочие представители не выдерживают первыми. Уходят оленям морды чесать...

А медведь... Что медведь, добивают его потом ножами. Шкура, конечно, подпорченной оказывается, но зато желчь в полной сохранности. Самому большому начальнику, самому почетному гостю на празднике отдают и шкуру, и желчь... Как, зачем? Шкуру под ноги стелят, а желчь – лучшее средство от ревматизма, радикулита и еще чего-то, не помню уже. Несколько капель на полстакана коньяка, и будь здоров. Как рукой!

– Кстати, о медведе... Был у нас начальник четвертого участка Фетисов. Так вот, пошел он однажды весной на рыбалку. Забрался по речушке за пятую или десятую сопку, пристроился и начал ловить. Место глухое, рыба непуганая. Сидит Фетисов, не нарадуется. Поймал рыбку – и через себя, поймал еще одну – туда же...

Подожди, не перебивай. Никакой это не анекдот. Жизнь, можно сказать. Речка там горная, быстрая, шумная, просидел он час – и уже ни шуму, ни вообще ничего на свете не слышит. Сколько времени прошло, не знаю, только чувствует он – кто-то в спину ему дышит, густо так, горячо дышит. Оборачивается Фетисов спокойно так, даже взгляда от поплавка не отрывая, а над ним – медведь. А росту в нем – как сарай. Клыки – что у меня пальцы, язык вывалил, морда в чешуе, а лапы на животе свесил – рыбы ждет.

Не знаю, как кто вел бы себя в таком случае, но только наш Фетисов заорал таким благим матом, что эхо, наверно, до сих пор по сопкам гуляет. И только он заорал, в горле у него что-то оборвалось. Ну, а медведь посмотрел, посмотрел на него, как на дурака последнего, покачал так головой да и пошел вперевалочку. Но самое смешное – начальник четвертого участка Фетисов до сих пор слова сказать не может, сипит, и все. Как проклятье какое на него нашло. А начальник участка без голоса – сами понимаете... Ему, может, тот голос нужнее, чем певцу какому. Я сам как-то замещал его... Нет, уж лучше буду киркой вкалывать...

И надо вам сказать, что тот медведь с тех пор повадился к рыбакам пристраиваться. Как увидит человек с удочкой, сядет в сторонке и ждет. Близко уже, правда, не подходит. А если видит, что не замечают его, ревет тихонько так, ветки ломает, камушки с горки пускает, здесь, мол, я. Ну, конечно, это уже не та рыбалка...

– Самую богатую рыбалку я видел года три или четыре назад, когда работал на строительстве ГРЭС... Такой рыбалки больше не будет, да и не было, наверное, до этого. Там что – вода для охлаждения всяких агрегатов идет не прямо с моря, а через отстойник. А что такое отстойник? Маленький такой заливчик, отгороженный от моря косой. С морем он соединяется свободно, разве что волна в нем поменьше...