Карина Тихонова - Прогулки с Хальсом

Еще Ян говорит, что Веласкес гениальный художник, такой же, как Франс. С этим Дирк спорить не стал; так считал не только Ян, но и все остальные члены гильдии живописцев. Приходили, пялились на бодегон по целому часу, а после одобрительно галдели на улице, идиоты.

Ладно, пускай картина висит на стене, если она такая гениальная. Но зачем поддерживать переписку с подданным испанского короля? Да еще с такими трудами, с такими сложностями?! Отправлять почту напрямую в Испанию Ян не может: его тут же выставят из города. Приходится отсылать письма с оказиями или писать итальянским друзьям, а те, в свою очередь, переправляют весточки в Севилью. Точно с такими же предосторожностями приходят ответы. Дирк негодовал, когда Франс выспрашивал у Яна содержание полученных писем. Особенно интересовало брата все, что касалось новых картин испанского художника. Основные цвета, способ смешивать краски, принципы композиции, пропорции лица и тела… Все это, конечно, очень важно, но уж точно не важнее любви к родине! Франс мог бы проявить патриотизм и отказаться от новых знаний, если они получены от испанца! Только брат ни за что не откажется. Один раз он даже намекнул Яну, чтобы тот попросил друга выслать копию новой работы. Черт бы побрал Франса вместе с его картинами!

Дирк вздохнул, взял кружку пива, принесенную расторопным слугой, пригубил. Нет, никогда он не сможет понять Франса. Так и будет всю жизнь разрываться между чувством долга и любовью к брату. Ах, Франс, Франс, в кого же ты такой уродился?

Каждый голландец с детства усваивает правила, ведущие к преуспеванию. Их придумано немного, чтобы не запутаться. Нужно верить в Бога, честно работать, любить своих детей, заботиться о родителях и жене, откладывать каждый заработанный грош на безбедную старость. Круг очерчен с давних времен, и все добропорядочные голландцы следуют протоптанной дорожкой от рождения до смерти. Франс совсем другой. Он постоянно рвется за пределы священного круга, туда, где нет правил, где гуляет неведомая опасность и никогда не стихает ураган. Зачем? Разве плохо жить там, где светло, тепло и уютно? Почему Франс хочет заглянуть в самые темные, самые страшные уголки неведомого? Почему он не такой, как все?

Этими вопросами Дирк задавался не первый раз и никогда не находил ответа. Поэтому он не стал понапрасну ломать голову, допил пиво и сделал знак слуге, чтобы тот повторил заказ. Пиво было свежим и крепким, и настроение Дирка постепенно улучшилось. А когда подоспело фирменное блюдо — лосось под зеленым соусом, Дирк почти развеселился. Попробовал кусочек восхитительно нежной рыбы и показал Яну большой палец. Не все так плохо на свете.

Эта мысль и примирила Дирка с жизнью. По крайней мере, на сегодня.

Москва, октябрь 2007 года

— Ты выдержишь все! — повторила себе Лена сто первый раз, придирчиво вглядываясь в свое отражение. В принципе она осталась собой довольна, только в глазах прячется страх. Лена погрозила страху пальцем: «Исчезни!»

Лена повесила на плечо сумку и вышла из квартиры.

Сегодня после долгой гриппозной недели она впервые идет на занятия. Что и говорить, передумано за эту неделю столько, что можно книгу написать. Отвратительная вещь — болезнь. Особенно когда удача помахала ручкой и сказала «чао». С другой стороны, не все так плохо. За эту неделю Лена сумела составить новый план действий. Сумела переориентироваться на новую цель и даже предприняла некоторые шаги в нужном направлении.

Четыре книги ужастиков позволили Лене сделать осторожный предварительный вывод: Антон Азаров относится к категории мужчин, которые неохотно расстаются с детством. Они цепляются за воспоминания так страстно, что это становится для них важнее сегодняшнего дня. Видимо, Антон Азаров до сих пор ощущает себя мальчишкой, сидящим у костра в окружении приятелей. Лена снисходительно усмехнулась. Разве можно всерьез воспринимать человека, который бесконечно переписывает детскую страшилку под названием «Отдай мою руку!».

С другой стороны, такие люди в глубине души всегда остаются романтиками. Это хорошо. С реалистами вроде господ Рудиных Лена иметь дело больше не желала. Романтизм — благодатная почва, на которой легко приживается цветочек под названием «провинциальная авантюристка».

«Фиг с ними, с Рудиными, — мрачно думала Лена, спускаясь в метро. Ее машину Жанна Юрьевна забрала из гаража в день своего незабвенного визита. — Не такая уж драгоценность их сыночек, на нем свет клином не сошелся. Тряпка слабохарактерная». Ленины раздумья напоминали поговорку «Зелен виноград…», но все же немного успокаивали задетое самолюбие. А когда она внимательно изучила (иначе не скажешь!) книги Антона Азарова и составила новый план кампании, она почти оправилась от горечи поражения.