Карина Тихонова - Прогулки с Хальсом

Антон ухаживал за соседкой не потому, что она ему нравилась, а по долгу мужчины: подливал вино, предлагая закуски, передавал хлеб. Лица женщины он не запомнил, поэтому сильно удивился, когда после застолья Марик подвел к нему даму, увешанную драгоценностями.

— Познакомься, Вера, это мой друг Антон. Впрочем, ты его уже знаешь.

Дама протянула Антону надушенную руку, которую он почтительно поцеловал. А как же иначе, ведь она годилась ему в матери! Запястье дамы обхватывал тяжеленный золотой браслет с причудливым орнаментом и крупными матовыми камнями. Украшения с восточным колоритом тогда входили в моду, но еще ни разу Антон не видел столько золота и драгоценных камней на одной женщине.

— Твой друг очень хорошо воспитан, Маркуша, — прощебетала дама. — Я это заметила еще за столом.

Антон удивленно покосился на Марка. Тот понял правильно и шепнул, почти не шевеля губами:

— Дурак, вы сидели рядом.

Тут до Антона дошло, что Вера — та самая дама, за которой ему пришлось ухаживать. Он быстро сориентировался и сказал, указывая на браслет:

— Чудесная работа. Никогда такого не видел.

Дама кокетливо захихикала. Очень трудный случай, почти клинический. Разговаривать с такими тетками — сплошное мучение. Сами они слова в простоте не вымолвят, сплошное жеманство, намеки и аллегории. А еще такие тетки ждут и жаждут комплиментов. Хорошо, что эта дамочка обвешана украшениями, как новогодняя елка. Хоть какая-то тема для разговора.

— Это подарок моего отца, — сказала Вера. — А ему этот браслет подарила жена индийского магараджи. Он писал ее портрет.

Антон взглянул на даму с большим интересом.

— Ваш отец художник?

Марик расхохотался и хлопнул Антона по плечу.

— Святая простота! Не обижайся, Вера, он не нарочно.

Марик повернулся к Антону и назвал фамилию Федора Коневского — известнейшего советского художника и скульптура. Антон разинул рот, а Вера с Мариком снова расхохотались.

Не знать Федора Коневского было невозможно. Творец, признанный властью, — вот кто был отец Веры. Ради объективности нужно заметить, что талантом бог его не обидел. Федору Львовичу поручались самые значительные проекты того времени: оформление советских павильонов на престижных выставках за рубежом, создание скульптурных бюстов героев труда, партийных деятелей и космонавтов. А еще сильные мира сего выстраивались в очередь, чтобы Федор Львович написал их портреты. Коневский владел удивительным даром писать своих заказчиков в реалистической манере и при этом придавать значительность даже самым тусклым и невыразительным лицам.

Наверное, Федор Львович хорошо помнил древнее предание о трех греческих художниках, которым заказали мозаичное изображение Александра Македонского. Герой потерял в битве левый глаз, и это сильно осложняло дело. Один из художников — Зевкис — изобразил Александра как есть, с кривым глазом, тут же был обвинен в оскорблении величества и брошен в яму. Второй художник — Тимандр — решил польстить царю и изобразил его с двумя глазами. Лесть Александру не понравилась, потому что была слишком уж явной. Художник получил вместо гонорара десять ударов плетью и, почесывая бока, отправился сетовать на несправедливость судьбы. С честью вышел из трудного положения третий мастер. Апеллес изобразил Александра в профиль, здоровым глазом к зрителю. Такая находчивость очень понравилась царю и долгое время служила примером для всех художников, приближенных к тронам: вот как надо и душой не покривить, и правды не сказать!

Коневский мастерски владел даром нравиться высокопоставленным заказчикам. Он умел найти нужный ракурс, поворот головы, угол зрения, с которого лицо выглядело наилучшим образом. Говорят, многие заказчики не могли сдержать приятного изумления, увидев собственное изображение, и их благодарность не имела границ.

Коневский беспрерывно колесил по миру, писал королей, президентов, диктаторов, а также их жен и любовниц. Домой он возвращался с ворохом дорогих подарков. Советское правительство не могло допустить, чтобы признание в родной стране выглядело менее масштабным. Федору Коневскому выделили большую мастерскую в центре Москвы, дали огромную квартиру в престижной высотке на набережной, позволили ездить на иностранной машине и завалили званиями и премиями. Новая знакомая Антона была единственной дочерью человека, которому власть официально разрешила быть богатым. И он имел несчастье ей понравиться.