Карина Тихонова - Прогулки с Хальсом

Франс почувствовал, как душу наполняет полузабытый детский восторг. Он смешался с разноцветной толпой и начал двигаться от шатра к шатру, задерживаясь возле самых интересных аттракционов.

Вот рыбак по прозвищу Долговязый Геррит показывает свой знаменитый номер: удерживает на месте упряжку из трех лошадей. Помощник Геррита стегал лошадей вожжами, они рвались вперед, натягивая постромки, но огромный рыбак не давал повозке тронуться с места. Вот это силища! Рост Геррита достигает двух метров, он кажется сказочным великаном, случайно затесавшимся в людскую толпу!

Франс одобрительно засвистел вместе с остальными зрителями, когда Геррит выпустил из рук упряжь, и бросил в шляпу гиганта серебряную монету.

Возле ярко раскрашенной палатки разбили лагерь бродячие комедианты. На деревянных подмостках шло веселое представление: клоуны Жан Потаж, Пенч и Гансвурст потешали публику своими уморительными гримасами. Но главным событием был выход любимца зрителей — клоуна Пекельхаринга. Знаменитый шут выскочил на помост откуда-то снизу, и зрители захохотали, разглядывая его разрисованную физиономию, пышный напудренный парик с косичкой и камзол с огромными «золотыми» пуговицами, надетый прямо на двухцветное трико.

— Что вы смеетесь, идиоты? — пропищал Пекельхаринг, жеманясь. — Неужто никогда не видали настоящего дворянина?

И началась потеха. Представление шло под непрерывный хохот, свист и улюлюканье зрителей. Сюжет был незамысловат: бывший крестьянин, разбогатевший на торговле навозом, решил перебраться в город, создать свой салон и собрать в нем избранное общество. Он придумывает себе новое имя и изо всех сил пытается подражать манерам дворян. Слуга новоявленного аристократа — веселый Арлекин — постоянно дурачит своего глупого барина, вовсю пользуется его деньгами и в конце концов сбегает от хозяина вместе с его невестой, хорошенькой Коломбиной. Зрители надрывались от хохота, узнавая в разбогатевшем выскочке своих заносчивых соседей. Правы лицедеи, сто раз правы! В последнее время Голландию охватила настоящая эпидемия: почти все разбогатевшие торговцы мечтают получить дворянский титул! Как только они не изощряются в стремлении перещеголять друг друга богатством! Один известный фабрикант построил во дворе своего дома фонтан, из которого било красное вино, другой заказал ювелирам ночной горшок из чистого золота… В общем, клоуны верно подметили самую смешную черту новых голландцев — попытку «облагородиться» с помощью денег!

Два толстяка в пышных костюмах, зажатые хохочущими зрителями, смотрели представление молча, и лица их были багровыми от гнева. Осмеяли! Осмеяли пышные дурацкие костюмы, «благородные» манеры, стремление прибиться к знатным персонам, отсутствие вкуса, ума, воспитания! Выставили на посмешище толстые животы, красные носы, глупое бахвальство и бесконечное самодовольство! Проклятые клоуны!

Как только представление закончилось, буржуа в пышных костюмах начали решительно пробиваться сквозь толпу. Зрители провожали их хохотом и заливистым улюлюканьем.

На смену клоунам вышли акробаты. Франс выбрался из толпы и направился к повозкам комедиантов, выискивая взглядом запомнившееся двухцветное трико. И когда дошел до последней повозки, нашел того, кого искал.

Пекельхаринг сидел прямо на земле, прислонившись спиной к колесу и вытянув длинные ноги. Глаза клоуна были закрыты, рядом с ним валялся напудренный парик с косичкой. Франс в нерешительности остановился. Неловко беспокоить уставшего человека, но восхищение оказалось сильнее:

— Господин Пекельхаринг!

Клоун открыл глаза и настороженно окинул незваного гостя проницательным взглядом. Лицо, покрытое белилами, походило на маску, капли пота, струившиеся со лба, прочертили сверху вниз узкие влажные дорожки.

— Что вам угодно, любезный господин? — спросил Пекельхаринг низким голосом.

Франс поразился, как не похож он был на жеманный писк, которым клоун пользовался на сцене.

— Я хотел поблагодарить вас за прекрасное представление, — ответил Франс, отвешивая учтивый поклон. — Не помню, когда я так смеялся. Грандиозный успех!

Пекельхаринг ловко вскочил на ноги и поклонился Франсу все с той же настороженной учтивостью:

— Да, кажется, представление публике нравится. Но если бы вы знали, с каким оглушительным успехом оно шло в Амстердаме! Нас лупили после каждого спектакля! — Шут задрал рукав трико и показал собеседнику большие пожелтевшие синяки. — Вот это я понимаю, зрительская отдача! Зацепили за живое! — Внезапно Пекельхаринг изогнулся вопросительным знаком и приложил руку к уху: — Простите, добрый господин, я не расслышал вашего имени…