Шарлотта Армстронг - Сохрани свое лицо

— Что?

— Да поможет ей господь Бог!

Петерсон резко крутанул руль, грузовичок завихлял по обочине и съехал в кювет. Нос ткнулся в самое дно. Машину тряхнуло. Петерсон отключил зажигание и с тревогой прислушался. Будет ли пожар?

— Все в порядке? — спросил он у своего спутника. Заправщик, который сидел, согнувшись в три погибели

и обхватив руками голову, начал потихоньку выпрямляться.

— Не подымайся. Замри.

Петерсон опустил голову на рулевое колесо.

— Один-единственный шанс,— бормотал он.— Если ребенок не поймет… Пригнись ниже, дружок.

— И сколько мне вот так…— услышал он голос своего спутника.

— Не шевелись. Слушай.

«Девушка не должна была далеко оторваться. А может, она все-таки далеко. Господи,— молил Петерсон,— не позволь появиться на этой дороге еще машине. Только не сейчас. Пусть на дороге не будет ни души. Пусть только она. Господи, и будь же к ней сострадателен!»

Он слышал дыхание своего соседа. Слышал свое собственное дыхание. Биение своего сердца. И вдруг ко всем этим звукам примешался еще один. Это был ленивый рокот мотора.

Потом — шаги. Шарканье чьих-то подошв.

— Вы не ранены? — Девушка тяжело дышала.— Может, я могу вам помочь?

Он сграбастал ее рукой, к чему предусмотрительно приготовился заранее, и кувыркнулся из машины, призывая заправщика сделать то же самое.

Пробежав несколько шагов, Петерсон швырнул девушку на

землю. Заправщик плюхнулся рядом.

— Сейчас, сейчас это случится,— едва переводя дух, твердил Петерсон.— Вот сейчас.

Долго ждать не пришлось.

Машина Керби взлетела на воздух. Их тела, распластанные на земле, ощутили этот толчок. Когда прошла глухота, они услышали рев пламени и тоненький звякающий призвук искореженного металла.

Петерсон повернул голову. На зубах скрипел песок. Лица девушки он не видел, но он слышал ее дыхание, удары ее сердца. Слышал, как в ней билась жизнь.

— Дитя! — Теперь его охватило безудержное веселье.— Тебя обвели вокруг пальца. Подстроили аварию. Никто даже не ранен. Это все для смеху. Слушай, я самый большой, самый языкастый, самый бессовестный лжец на всем белом свете! А Керби подложил в машину бомбу замедленного действия!

Она лежала, прижавшись щекой к земле и широко распахнув глаза. Петерсон заглянул в них и чуть не утонул. Он почувствовал головокружение. «Реакция»,— подумал он.

— Мы вернемся на шоссе,— сказал Петерсон.— Попросим, чтоб нас подбросили, до телефона. А ты, приятель,— обратился он к заправщику, сидевшему, широко расставив ноги и уставившись в никуда, как тряпичная кукла,— ты останешься здесь и будешь следить, чтоб никто не притрагивался к обломкам. И не забудь: тебе придется подтвердить, что там была бомба. А эти обломки послужат доказательством.

Он стоял посреди дороги и смотрел сверху вниз на девушку.

Бедное дитя! Столько пережить!

— Скажите, я не сделал вам больно, когда швырнул вас на землю? — вежливо поинтересовался он.— Разрешите вам помочь встать на ноги?

— Благодарю вас, мистер Петерсон. Она, казалось, сама не знает, что говорит.

Шэнк расхаживал по кабинету.

— Вы должны согласиться, капитан, что я был весьма терпелив. И хоть я, разумеется, и надеюсь, что вы дождетесь этого вашего человека и… эту таинственную девушку… как там ее зовут?..

На лице капитана не дрогнул ни один мускул.

–– Ее зовут Сьюзен Миллер, — раздался голос Петерсона. Шэнк круто повернулся.

— Организованное покушение, капитан,— спокойно продолжал Петерсон,— по приказу Керби. Шэнк участвует в заговоре.

Уолтерс встал из-за стола. Его физиономия выражала явное довольство.

— Позвольте… Покушение! — взвизгнул Шэнк.— Ко мне это не имеет ни малейшего отношения!

— Мы оба готовы дать показания и нам есть что сказать, -пообещал Петерсон, коснувшись при этом плеча девушки. -Улика — в машине.

— Это не моя машина! — уж слишком поспешно ввернул Шэнк.

Петерсон усмехнулся.

— Он щепетильничал со своей машиной, верно, Керби? Тощий молчал, нахмурив брови.

— На бомбе стоит фамилия Эдди,— сказал Петерсон.

— Послушайте, что бы там ни случилось, я тут ни при чем! — надрывался Шэнк.— Кто бы там ни был этот Керби… Послушайте, я всеми уважаемый гражданин. Вы не имеете…

Петерсон не обращал на него никакого внимания.

— А Эдди — ваш человек, Керби,— спокойно продолжал он.

— А я работаю на Шэнка,— мрачно буркнул Керби.— Я его человек.

Разговоров было много, суетни тоже. Керби ушел в себя; Шэнк рыдал, как баба; Уолтерс, как всегда спокойно и авторитетно, вел привычную процедуру.