Марина Серова: Преступление начинается с вешалки

Я поняла, что продолжать настаивать на перенесении нашей встречи совершенно бесполезно. Чтобы не тратить время на пустые разговоры, а поскорее выяснить, чего от меня хочет загадочный шеф, и закончить наконец этот длинный день, я сказала, что подъеду в ресторан через полчаса.

— Машину присылать не нужно, мне будет удобнее на своей.

— Как угодно.

— Как я смогу найти вас в ресторане?

— Скажете бармену, что у вас назначена встреча с Владимиром Семеновичем. Вас проводят.

— Хорошо, до встречи.

— Ждем вас.

Помня о том, что я отправляюсь не куда-нибудь, а в ресторан, я затеяла было ревизию своего гардероба, чтобы выбрать что-то адекватное. Но, вероятно, вследствие усталости очень быстро бросила это занятие. С мыслью «А ну вас всех!» я надела очень кстати подвернувшийся под руку классический брючный костюм в тонкую полоску и простую белую блузку.

После этого, слегка освежив внешний вид с помощью тонального крема и помады, я спустилась к машине.

Путешествие заняло даже меньше обе-щанного получаса. Вскоре я уже входила в «Экспресс», своими огнями и светом из больших окон освещавший довольно значительную часть одной из центральных улиц нашего города.

В зале было очень людно и, несмотря на прохладный сентябрь, душно. Сновали официанты, пахло напитками и закусками, и у меня почему-то сразу возникло желание повернуться и уйти.

Вечером, после целого дня трудов праведных, хотелось тишины и покоя, а вовсе не тесноты и назойливой сутолоки ресторанного зала. Но профессиональный долг приказывал идти вперед. И я пошла. Сквозь тернии, как говорится, к звездам.

Осмотревшись, я подошла к барной стойке. Назвав нужное имя, которое сообщил мне в качестве пароля Евгений Сергеевич, я в сопровождении одного из официантов отправилась в глубь ресторанного зала.

Через некоторое время мы оказались в разделенном на небольшие кабинки помещении, куда почти не долетали шумы из основного зала. Это обстоятельство немного улучшило мое самочувствие, но, в сущности, это было уже неважно. Картина, которая предстала моему взору, из всех сложных чувств, обуревавших меня, оставила только одно — безграничное удивление.

В кабинке, куда привел меня официант, за столом, ломившимся от яств и питий, сидел весьма типичный и довольно колоритный представитель «братвы».

Бритая голова, побагровевшая и покрытая каплями пота от усиленного питания физиономия, толстенная золотая цепь, наколки на руках и плечах, где последние остатки мускулатуры безнадежно утонули в жировых отложениях, и открытая майка советского образца, тоненькие лямочки которой совершенно терялись среди необъятного тела.

«Нет, это не он, — пыталась убедить себя я, уже прозревая жестокую правду. — С какой стати криминальный авторитет будет заказывать частные расследования? Это просто бармен ошибся и завел меня не в ту кабинку. Что они сами, что ли, не разберутся в своих делах? Да быть этого не может! Откуда он вообще мог узнать о моем существовании? Нет, этого просто не может быть! И с какой стати?! Почему я? Я, Татьяна Иванова, всегда стоявшая на страже строгой законности… ну, или почти всегда… И теперь я должна буду работать на одного из лидеров криминального сообщества? Нет, это просто в голове не укладывается!»

То, что мне придется иметь дело именно с одним из лидеров, было понятно уже по тому, что из всех, присутствующих в комнате, сидел только пышнотелый бритоголовый гражданин. Остальные стояли. Вокруг него в полумраке кабинета маячили еще несколько личностей, подробно разглядеть которых я не могла из-за плохого освещения.

— Добрый вечер, вы, наверное, Татьяна?

То, что я поначалу приняла было за ручку от швабры, оказалось мужчиной. Стоящий слева и чуть позади меня господин, слишком худой для своего высокого роста, задавая вопрос, предупредительно нагнулся ко мне. Наверное, подумал, что в разогнутом состоянии рот его находится слишком далеко от моего уха и я могу не расслышать.

Бросив беглый взгляд на собеседника, я выделила для себя огромные очки и торчащие уши.

— Это я звонил вам, — продолжил он. — Позвольте представить — Владимир Семенович.

Владимир Семенович, все это время сосредоточенно занимавшийся насыщением, ненадолго прервался, чтобы окинуть меня оценивающим взглядом, и тут же снова принялся за еду.

Совсем как в детских фильмах, где показывают разбойничьи пиры, он ухватился за ножку запеченной курицы, лежащей перед ним на блюде, и, оторвав ее, хищно впился в мясо зубами.