На часах – два дня. На столе – брошенный обед. Обед доели и допили. Дверь на место поставили. Ждут. Витька понятых притащил, составил акт изъятия вещичек, затем экспертов вызвал – те пальчики на аппаратуре поискали. Чтобы не говорил товарищ потом, что все это хозяйство впервые видит и, чье оно, понятия не имеет. Или того хуже – что менты, мол, подсунули.
Короче, опять ждут. Там видик оказался, кассеты. Чего ж не подождать, когда фильм суперэротический? Гораздо приятнее, чем в вонючем кабинете с материалами разбираться или по дождю с дубинкой ходить, в свисток дудеть. Сидят, смотрят. Время к ночи, товарища все нет, опаздывает к вечернему чаю. Будем ждать, благо фильмов много.
После полуночи на сон потянуло. Витька, как старший по званию, занял диван. Постовые в креслах расположились. Красота, мы сидим – деньги идут. И никаких вопросов – засада.
Часа в три ночи, когда эротика порядком достала, анекдоты и разговоры про кто, кого, где, когда, как и сколько тоже надоели, глаза под воздействием ночных чар начали слипаться, а организмы требовали устойчиво-горизонтального положения, грохот в соседней комнате заставил сердца в грудных клетках вздрогнуть; руки автоматически выхватили пистолеты и дубинки, а мозг усиленно заработал в поисках объяснения.
Забегают в комнату – там раскрытый шкаф, а на полу – спящий мужик. «Ты кто?!» – «А вы кто?!» Как оказалось – тот самый налетчик, которого они пасут. Уснул в шкафу и вывалился. Он с двух дня до трех ночи – тринадцать часов! – на одном месте стоял, шевельнуться боялся, не то что по нужде сходить. Очень выносливый субъект. Я потом Витьку спрашиваю, что ж ты, дотошный наш, в шкаф не заглянул? Он выкручивается – мол, мы люди честные, по чужим шкафам не лазаем, дверь и ту не хотели выбивать. Да и эротика совсем не вовремя вмешалась. Зато, говорит, заметь, он первый уснул. Пусть теперь кто попробует заявить, что милиция спит на посту…
– Понятно. Пошли к Иванычу. Витьку только не надо. Пусть лучше рейдует, по нашему варианту уже есть две жертвы, хватит…
– Это не она.
– Как не она? Ты приглядись. Смотри, тоже ведь блондинка.
– Ну и что? Та посимпатичней, да и постарше.
– Точно?
– Да точно.
Ответная фраза не пропущена цензурой как оскорбляющая слух.
– Я хорошо запомнил. Она дважды деньги пересчитывала, время было.
– Бабы изменчивы. Ты не спеши. Со мной тоже такое бывает – вечером познакомлюсь, а утром не узнаю. Претензии возникают.
– Я на память не жаловался. Снова цензура.
– Хорошо. Завтра будь дома, мы другую привезем. Часиков в двенадцать. Деньги-то копишь?
– Коплю. Покупателя на квартиру нашел.
– Напрасно. Твой кредитор арестован.
– Как арестован?
– За убийство женщины. А ты нам что вешал? Хороший человек, хороший человек…
– Он, он сам убил?
– Сам. Купил дачку, а денежки спустя пару неделек вернул. С помощью удавки.
– И… И что ему будет?
Вопрос прозвучал с двойственной интонацией – с чувством затаенной радости по поводу внезапно исчезнувшего долга и ноткой разочарования по поводу неразборчивости в людях.
– Вплоть до «стенки»…
– О-о-о…
– Все, двигай. Завтра в двенадцать будь на телефоне. Погоди, это точно не она? Может, свет поярче включить?
– Нет, не она.
– Тьфу…
Андрей сел в машину и умчался отмечать неожиданный подарок судьбы.
Костик вернулся в кабинет, где сидели Гончаров и девица, незаметно покачал головой и упал на диван. Паша, удивившись, вопросительно поднял брови. Казанцев повторил жест.
– Так, Ольга… Я что-то не понимаю. Твоя смена была пятого, все верно?
– Да…
– У вас четкий график, два через два. Правильно?
– Ну да.
– И ты пятого была на работе?
– Была.
Паша еще раз взглянул на Костика. Тот пожал плечами. Казанцев сам был в растерянности – неофициальное опознание, проведенное через окошко вытрезвительского кабинета, ожиданий не оправдало.
Паша вновь повернулся к девушке. Та нервничала, то и дело поглядывала на часы.
– Простите, я могу идти? Там ведь деньги остались, да и работать надо.
Паша все не мог уяснить, как же строить беседу – то ли начинать жесткий разговор, то ли постепенно, не спеша решать внезапно возникший ребус. Поэтому он ничего не ответил.
Ответил знаток женской души:
– Идти?! Ты что, милая! Идти… Я тебя сам отправлю. Пешком до Магадана. По этапу в кандалах!
– За что? Я не понимаю…
– И тебя, и твоего красавчика Алика.
– При чем здесь Алик?
Читать дальше