Андрей Кивинов - Кома

– Туда! – приказал Угаров.

Бойцы устремились в туннель, освещенный мощными фарами грузовика.

Денис бросил взгляд на Андрея.

– Андрюха, погоди…

Это был не Угаров. Из-под шлема на него таращились две пустые, черные глазницы… Беззубый рот скривился в ехидной улыбке. Кинжальный холод пронзил Дениса насквозь. Он вздрогнул и, оттолкнув чудовище в сторону, дико, до боли в глотке, заорал:

– Беги!!! Генка!!! Беги!!!…

Денис очнулся, увидел тревожное лицо матери.

– Мама… Мне холодно.

– Господи, сынок… Ты же горишь весь…Выпей водички. Я здесь…

Сон плохой увидел, да? Ничего, все хорошо будет. Выпей, выпей.

Денис вытер одеялом мокрое лицо, взял протянутую кружку, сделал несколько глотков.

– Я что, кричал?

– Нет… Стонал. Что тебе снилось, сынок?

– Не помню… Заблудился, кажется…

В девять утра Денис с трудом поднялся с кровати. Сон, несмотря, на кошмары, все же принес облегчение. Температура спала, но появилась ужасная слабость и апатия. Мать сварила кашу, Денис съел несколько ложек, отставил тарелку, попросил принести телефон и снова упал на кровать.

– Да зачем тебе сейчас звонить? Еле ходишь, – беззлобно заворчала мать, – лучше еще кашки скушай…

Денис набрал номер Угарова.

– Слушаю.

– Привет, – не столько сказал, сколько прошептал Денис, – это я… Как прошло?

– Ты где сейчас? – Андрей, похоже, был раздражен.

– Дома… Приболел…

– Нормально прошло… Почти. Ты извини, я сейчас говорить не могу. Перезвоню. О*кей?

– Хорошо… Буду ждать.

Денис включил телевизор, через минуту начнутся новости на местном канале. Вряд ли, конечно, что сообщат, но вдруг?

Не сообщили. Весь блок посвятили визиту какого-то африканского королька и его экскурсионной программе. Затем обрадовали прогнозом погоды, не предвещавшим ничего, кроме мокрого снега и гололеда, и напоследок пожелали удачного дня. Радио, обычно более оперативно реагирующее на события, тоже по поводу покушения на Касатонова ничего в эфир не поведало.

Оставалось только ждать. В полдень раздался звонок мобильника, предусмотрительно переключенного с вибрации на мелодию гимна России.

– Алло… Дениска? Это Генка…

Денис, несмотря на слабость, мгновенно соскочил с кровати.

– Гена?… Ты где?

– Тут, на новой хате… С Ольгой. Звоню, как договаривались. Ну что, взяли?

– Ген, я не знаю… С простудой свалился. Жду звонка от мужиков. Ты сам расскажи, как прошло.

– По-моему, конкретно прокатило. Я все, как велено, сделал. Мужик из квартиры в четверть девятого выполз. С двумя цириками [Цирики (жарг.) – охранники.]. Я отсигналил и сразу валить. На проспекте тачку поймал и сюда. Чуть оклемался, коньячку дернул для успокоения и тебе позвонил.

– А взрыв то был?

– Нет… Я б услышал. Боюсь, ваших срисовать могли… Фрол братан осторожный, рисковать не будет.

– Погоди, бомбу закладывали?

– Конечно. Я ж на шухере стоял.

– Это ничего не значит. Ты ж в подъезде не был. Могли проверяться.

– Мне-то чего делать?

– Сиди дома и никуда не высовывайся. Трубку не снимай. Я позвоню условным сигналом. Два звонка, после отбой, затем звонок.

– Понял… Поправляйся.

– Спасибо, – Денис нажал кнопочку.

Да, проверяться могли… Запросто. Деньги за Касатонова, скорей всего, заплачены немалые, отрабатывать надо на совесть. Совесть… Интересная игра слов. Угаров, правда, сказал, что все нормально. Почти. А что значит, почти?…

Андрей вышел на связь только под вечер. Сказал, что завтра утром заскочит и все расскажет. Поинтересовался, не отзванивался ли Генка? Попросил еще раз связаться с ним и уточнить, узнал ли он человека, ставившего бомбу? «Да, заряд был… Пластит. Если б рвануло, дом сложился бы, как карточный. Да, киллера взяли, сейчас с ним работаем. Остальное не по телефону. Позвони Генке, это важно, и дай мне знать».

Андрей выполнил просьбу Угарова. Генка не узнал человека. Он и видел то его мельком, когда тот подходил к подъезду и когда возвращался обратно.

Никакой информации в вечерних новостях не проскочило. Денис, лежа на диване, щелкал пультом по всем каналам, но о предотвращенном взрыве никто не упомянул. Странно, случай довольно нестандартный. Особенно в период всеобщей борьбы с терроризмом.

Самочувствие несколько улучшилось, хотя температура и держалась на черточке «тридцать семь», кашель по-прежнему разрывал грудную клетку, а голова гудела от обилия выпитых пилюль. Но сил прибавляло осознание того, что у мужиков все вроде бы вышло. Ну, по крайней мере, не провалилось.