Людмила Феррис - Большие девочки тоже делают глупости

— Да кто же меня спрашивать будет! Если Васька ему позвонил, то он был бы рад-радехонек. От скуки дома изнывал.

— А сотовый телефон вашего супруга где?

— Да пропил он его, продал за копейки. А номер запишите, у меня сохранился. Вы знаете, — она оживилась, — недели две назад я пришла из школы, а он не так сильно пьян, слегка навеселе. Радостный такой был, в приподнятом настроении, говорит, скоро работа у меня будет. Денег много обещали отвалить. Я обрадовалась, начала расспрашивать, что да как, но он ответил, что это не мое дело. Устала я от его пьяных скандалов, честное слово, мне же не восемнадцать, хочу жить спокойно. Вот и поживу.

— То есть он нашел работу?

— Не знаю, он все последующие дни так пьяный на диване и пролежал, только однажды я видела, что кто-то был у нас дома, — стояли два стакана. Спрашивать не стала, чтобы не орал опять, да и какая мне разница, с кем он из дружков пил? А что, это Васька мог быть?

— Не знаю, — честно ответил Аванесов. — Василий Охрин в это время находился в городе, его следы замечены около места преступления. Найти мы его пока не можем. Может, вы подумаете все-таки, Татьяна Ивановна, где нам его отыскать?

— Не знаю, я не соврала вам, правда не знаю. Наверное, это Васька был. Он всегда хлебные корочки так надкусывает, разламывает и на столе оставляет — дурацкая привычка. Я надкусанный хлеб видела, но не подумала, что это он мог быть. Как мне это сразу в голову не пришло!

— В общем, однажды вы поняли, что у мужа был собутыльник. А когда он исчез?

— Да вот два дня как ушел.

— Вы не стали его искать?

— Где искать? У собутыльников? Позвонила его бывшему бригадиру — вдруг, думаю, по пьяни в трест поехал отношения выяснять? Но нет, говорит, не было, и слава богу, а то позора не оберешься. Я знала, что неладное случится. А тут вы в школу пришли. Я ведь про Ваську не подумала, но он, если что, мертвого уговорит.

— То есть он мог предложить вашему мужу поучаствовать в каком-то сомнительном дельце?

— Мой брат на все способен. А муж, он за последние месяцы в алкаша превратился. По пьянке и ради бутылки мог на все клюнуть. А что он сделал, скажите? Фотографию его показывали.

— Мы уточняем обстоятельства, ваш муж обвиняется в покушении на убийство. Он подложил взрывное устройство в машину одной женщине, Анне Красновской. Вам эта фамилия говорит о чем-нибудь.

— Нет, фамилия ничего не говорит, но про взрыв по телевизору видела. Да и в городе разговоров много. Как же так получается? — Она устало опустилась на стул.

— Ну, вот как-то так… А он разбирался во взрывных механизмах? Взрывное устройство было самодельным.

Татьяна Ивановна немного помолчала.

— Да, разбирался. Он в армии в инженерных войсках служил, знает работу минера — они там и минировали, и взрывали. Он мне после армии рассказывал. Я ведь его из армии два года ждала.

Квартира Кошкиных многое могла рассказать о своем хозяине. Он когда-то наклеил здесь новые яркие обои, теперь выцветшие и побледневшие. Створки шкафа висели криво и были перекошены. Не чувствовалось в доме мужской руки. Человек, когда-то любивший свое жилье, выглядел здесь уже чужеродно и неестественно. Он целенаправленно травил водкой свое тело и душу или то, что осталось от души.

— У меня на руках ордер на обыск, Татьяна Ивановна. Возможно, взрывное устройство изготавливалось у вас дома.

— Ищите что хотите, мне уже все равно.

Аванесов лишь подумал, что же надо сделать с любимой женщиной, чтобы услышать после смерти вот такой ответ…

Первый шок у Левы прошел.

«Так не бывает, — дал он себе установку. — Не бывает!»

Зря сам себе начал что-то придумывать. Столько времени прошло, не могло быть у него дочки с Машкой, не могла она скрыть от него такое известие, потому что любила. Он тоже любил, но в какой-то миг, когда мужчина принимает решение, он засомневался, заколебался, подверг сомнению их отношения. Марк все время зудел над ухом:

— Она мешает тебе в достижении нашей цели!!!

А какой цели? Какая у человека может быть главная цель в жизни? Конечно, найти свою любовь и быть счастливым, а потом уже — построить свой дом, посадить дерево, родить детей. Конечно, должно быть у мужчины любимое дело, которым нужно заниматься как можно дольше, и чтобы это дело приносило доход. Но все это теряет смысл, когда нет любви, когда дом постылый и даже работа, которая в удовольствие, не приносит радости. Он посмотрел на Фриду — жена спала. Ее черные разметавшиеся волосы походили на множество тонких змей. Она вдруг напомнила ему мексиканскую художницу Фриду Кало.