Пьер Синьяк - Жемчуг перед свиньями

Стоявшие на порогах домов мужички смотрели, как он проезжает мимо, без тени робости пытаясь разглядеть его – в деревне робких мало. Вскоре Ромуальд увидел своего первого врага: Арсена Мальвейера. Он узнал его по горбу и стеклянному глазу. Они были ровесники. Эта сволочь стала полевым жандармом. Арсен с любопытством косился на него целым глазом, хотя и этот глаз уже еле-еле видел из-за принятия алкоголя, который он нещадно глушил с восьми лет, и который тек в его венах, щедро влитый туда его предками – винокурами. Жандарм стоял, прислонившись к перилам моста через Одюизу. Он скручивал сигарету, нагло с ненавистью вглядываясь в Ромуальда. Как это и положено хорошему жандарму, он пытался разглядеть номерной знак фургончика. Ромуальд знал, что если в ближайшие двое суток в деревне своруют яблоки или кур, то номер его машины будет тут же передан в жандармское управление. Какому неосторожному или просто чокнутому туристу могла прийти в голову нелепая мысль забрести в эту мрачную деревню?

Фургончик выехал на церковную площадь. В этот час она была пуста. Все мужчины еще в поле, а женщины заняты стиркой или любовью в постели с кюре, с кем-нибудь из жандармов или с удалившимся на покой старикашкой. Гостиница «Модерн» по-прежнему стояла здесь, напротив церкви. Единственный кабачок в деревне, где по воскресеньям после мессы неизменно собирались страждущие. Эту гостиницу, хлипкое строение, на крышу которого не рискнула бы сесть даже ворона из боязни сломать себе лапу – по-прежнему держит семья Мюшатр, Недоверчивые и недоброжелательные, эти люди переселились сюда из Бресса в конце прошлого века. Ромуальд все еще ощущал на правой лодыжке прикосновение раскаленного железа, которым братья Мюшатр прижгли ему ногу в тридцать пятом году. Подлые твари, без Бога, без родины. Подумать только, ему придется провести ночь в этой ужасной гостинице.

И все же он объехал всю деревню, высматривая, не открыл ли кто случаем – бывают же смельчаки! – другую гостиницу в этом треклятом уголке. Другой не оказалось. «Что же, поехали в отель «Модерн»!»

Ромуальд поставил машину на стоянку между каким-то драндулетом и старинным Розенгартом, в котором вместо заднего сиденья лежали перевязанные проволокой охапки соломы, а из-под капота торчала ржавая рукоятка. Со всей возможной осторожностью он вошел в сумрачный зал кафе-гостиницы, царство мух, как живых и жужжащих над стойкой и столиками, так и мертвых, прилипших к зеркалам и стеклам. Маленький человечек с хитрой мордой и всклокоченной рыжей шевелюрой, в коричневых брюках и толстой желтой вязаной фуфайке появился из задней комнаты, на губах его играла неприятная улыбка. Ромуальд сразу же признал Адриена Мюшатра, одного из своиз мучителей. Но Адриен его, похоже, не узнал. Ромуальд заказал себе вина и устроился за столиком в углу.

– Номер найдется? – спросил он через минуту хозяина, все еще стоявшего в дверях у него за спиной, скрестив на груди руки, и делающего вид, что он смотрит на площадь, а на самом деле следившего за тем, чтобы этот чужак не смотался, не заплатив. Человек с раскаленным железом подошел к Ромуальду, положил толстые, в бородавках руки на край стола и наклонился к нему и деланно улыбаясь, отчего его всего перекосило, сказал:

– Непременно, мсье. Мсье, наверно, приехал на празднование дня Всех Святых?

Ромуальд пробормотал что-то неразборчиво себе в усы, вовсе не желая сообщать что-либо о себе этой обезьяне. Адриен Мюшатр протянул Ромуальду карточку постояльца. Разъездной фотограф нашарил авторучку и – заколебался. Написать вымышленное имя? В задумчивости он поскреб кадык, заказал еще вина. Хозин, волоча ноги, пошел за ним. В это время какой-то тип вошел в зал, и из задней комнаты тотчас же появилась маленькая смуглая женщина, слегка сутулая, с угрюмым и неприятным лицом. Она подала пришедшему белого вина, так что тому и заказывать не пришлось. Когда Ромуальд повернулся, чтобы разглядеть рожу пьяницы, тот уже опрокинул стаканчик, и добрая женщина наполнила его снова и, не закрывая кувшин пробкой, заботливо ждала, когда клиент снова подвинет к ней пустой стакан своим толстым и красным как морковка пальцем с огромным грязным ногтем.

Полевой жандарм – а это был он – и хозяйка заведения округлившимися слезящимися глазами в упор смотрели на Ромуальда. Подошел хозяин с ключом от комнаты, который он дотал из ящика стола, и в тот же миг оттуда выпрыгнула мышь, кинувшаяся бежать между столиками. Ромуальд встал, изобразив гримасу, похожую на улыбку: