Пьер Синьяк - Жемчуг перед свиньями

Рик вел машмну. Ромуальд чрезвычайно оценил это обстоятельство, оно позволяло ему ресслабиться, развалиться на пассажирском сиденье с хорошей голландской сигарой в зубах. К тому же, рисуя заманчивые картины, Рик действовал на него успокаивающе, – после Вильфранша он выдал очередную порцию:

– Надо только нырнуть, чтобы достать, старик. Честное слово.

Бывший осведомитель, ставший вначале, хиппи, а потом международным авантюристом, знавший Катманду так же хорошо, как Балеары, расписывал так, словно он нашел новое Эльдорадо:

– Побережье Индийского океана, точнее Аравийского моря. Очень мало кому известное место… Песок и море, практически больше ничего… Один старый моряк из Норвегии, с которым я регулярно выпивал в Амстердаме, поведал мне об этом… Поначалу я думал, что Это чепуха… Но потом…

Местечко у Аравийского моря, где, по словам Рика, находят необыкновенный жемчуг.

– А сам-то ты там бывал? – опросил Ромуальд довольно скептически, спросонья икая.

– Да, один раз. Прошлым летом. Вот поэтому я и еду туда опять. Подожди минуту…

Он сбавил скорость, включил сигнальные фары и поставил машину на обочине. Распахнув рубашку на широкой волосатой груди, он рассмеялся. Под рубашкой на голландце был надет толстый кожаный пояс с карманом. Рик открыл карман и что-то оттуда достал. Все так же смеясь, он протянул Ромуальду руку: на ладони лежало три крохотные жемчужины с розовым отливом, которые отбрасывали невероятный фантастический блеск.

– Греческое судно ждет меня в Тулоне, – сказал он. Путешествие оплачиваешь работой, какую дадут на судне. Если хочешь попутешествовать, я могу взять тебя с собой, Ромуальд…

Ромуальд не жалел о том, что отправился с Риком. Предприимчивый и веселый голландец был послан ему самим Провидением. Кьефран подождет.

В Южной Аравии, на побережье Аравийского моря, в Аблалахе, маленьком городке, затерянном в песках на мысе Джифаргатар, на террасе отеля «Дворец султана», выходящей на огромный пляж, окаймленный красными скалами, сидели двое приятелей. Над ними сверкало такое солнце, что и чугун расплавится. В этом отеле, перевалочном пункте на пути в Йемен, который содержал беглый нацисткий военный преступник, толстый Хельмут, проживало десятка два международных авантюристов, искателей жемчуга. Кучка бродяг, ищущих золотое дно, и которые, повидимому, одни только энали, что в Джифаргатаре можно добыть редкие жемчужины, если умеючи за это взяться. Однако, пройдет несколько лет и теплое местечко станет известным, так что нужно было быстрее им пользоваться. Исходя потом от жары, как в бане, потягивая ледяные напитки или поддельное виски, который толстый Хельмут привозил грузовиками из Мекки, в «Султане» проживали несколько голландцев, англичане, немцы, трое ирландцев, один югослав и даже один русский. Ромуальд был единственным француом. Если другие были одеты как попало, весьма небрежно, как это принято у искателей золота, то он носил шикарный белый костюм и великолепный колониальный шлем, купленный им перед тем, как сесть на корабль с Риком. Все парни отлично ладили между собой, ведь место было, по сути дела, не разработано, и жемчуга хватало на всех. Днем, когда от жары трескались камни, они играли в карты или пили. Ночью выходили вместе с профессиональными ныряльщиками в открытое море.

Ромуальд и Рик, голые до поясе, обмахиваясь веерами сидели под зонтом чуть в стороне от других. Перед каждым из них стоял стакан воды с мятой (в стакан Рика было добавлено немного водки). Так как жара усилилась еще на несколько градусов, к ним подошел парень, черный как эбеновое дерево и одетый как оттоманский турок, и принялся обмахивать их огромным листом баобаба. Али, бой, принес новую порцию ледяных напитков. Рик попросил приберечь для него бутылку водки. Ждали захода солнца. В баре играл патефон, оттуда лилась негромкая восточная музыка. Двое мужчин в черных очках, не отрываясь, смотрели на море, похожее на сверкеющее, режущее взгляд лезвие. Еще несколько чесов, и с наступлением ночи они отправятся в свой двенадцатый со времени прибытия в Аблалах выход в море. Рик и Ромуальд не расставались, они работали вместе. У каждого постояльца отеля была своя лодка, свой ныряльщик и участок океана в его распоряжении. А потому споров не возникало и все шло как по маслу.

Рик и Ромуальд безмятежно пообедали салатом из пальмовых листьев, барашком на вертеле и финиками, запивая все это чаем с жасмином. В «Султене» все было превосходно: возникало желание наведываться сюда чаще. К полуночи жара стала чуть-чуть спадать. За ними пришел Джипанда, их ныряльщик. Джипанда был высокий и стройный индус, родом иэ Бомбея, профессиональный ныряльщик, из-за жестокой конкуренции у себя на родине обосновавшийся в Южной Аравии, чтобы иметь возможность работать, не слишком напрягаясь. Это был молодой человек лет двадцати пяти, постоянно улыбающийся и умеющий рассмешить других, прекрасный пловец, который иногда по четварти часа проводил под водой и приносил сверкающие, бесценные камешки, атлет, весь состоящий из мускулов, с медной с красноватым отливом кожей, по утверждению Рика, лучший ныряльщик в Джифаргатаре. Они наняли его буквально за кусок хлеба.