Наталья Андреева - Обмани меня нежно

Торопыга. Забавная фамилия. Мама не раз ее упоминала, и всегда с улыбкой. Но ему и в голову не приходило, что это тот самый дядя Боря из музея. Дядя Боря из ресторана на Невском. Дядя Боря с Ленинградского вокзала, передававший ему пачки денег. Он давно уже пропускал мамины рассказы мимо ушей. У людей преклонного возраста есть раздражающая привычка по много раз рассказывать одно и то же. В конце концов, их дети, давно уже знающие наизусть и историю поездки в Гагры, и с кем был первый роман, и оценки всех без исключения студенческих сессий вкупе с именами злых и добрых преподавателей, при первых же звуках знакомой мелодии просто-напросто отключаются. Начинают думать о своем, рассеянно кивая:

– Да, да. Очень интересно.

Так и он. Услышав от мамы «Торопыга», тут же отключался. Ну, дальше не интересно. Боря ухаживал за какой-то Светой, а Света симпатизировала Денису. Кажется, Боря женился-таки на Свете, а может, это Денис на ней женился. К Георгию Голицыну все это отношения не имеет. Все это далекое прошлое.

Оказалось, имеет! Он стал жертвой своей невнимательности. И теперь ехал к Торопыге, проклиная московские пробки, которые вернулись в город вместе с прохладой. Успеет или нет?

«А ведь еще утром я был в Питере, – подумал он, глянув на часы. – И даже не знал, что вечером буду в Москве». Кате он решил пока не звонить. Она наверняка на работе. Вот ближе к вечеру... Совсем к вечеру. Когда он разберется с Торопыгой.

Дверь как дверь. Железная, но не броня. Доступ в подъезд беспрепятственный. Дядя Боря не миллионер. И не бандит. Не криминальный авторитет. Он простой бухгалтер. Сейчас проверим.

Звонок. За дверью шаги. Щелчок отпираемого замка. Он с удивлением посмотрел на стоящую в прихожей хорошенькую девушку. Для дядюшкиной дочери слишком уж молода. Внучка?

– Здравствуйте. Мне хотелось бы видеть Бориса Васильевича.

– Бориса Васильевича? – взгляд у нее удивленный. – А вы разве не знаете? Он уехал.

– Куда?

– К дочери. В Америку.

– Про дочь знаю. – Гера постарался улыбнуться. – А когда?

– Вчера.

– А вы..?

– Мы сняли у него квартиру. С мужем. Саша! Тут к хозяину пришли!

В прихожей появился высокий худой парень в очках. Увидев Голицына, он нахмурился:

– Что надо?

– Я к Борису Васильевичу. По делу.

– Он уехал.

– Надолго?

– Навсегда.

– То есть?

– Мы сняли эту квартиру на три года, – пояснила добрая в отличие от своего супруга «внучка». – Нас это очень устроило. Мы молодожены, а он запросил немного. Из-за срочности. Деньги мы отдали вперед. За три года. Вы не думайте, у нас все по-честному! Заключили в агентстве договор...

– Лиза! – оборвал ее муж. – Да что ты ему объясняешь? Он никто. – Парень посмотрел на него презрительно.

– Ваш муж прав. Последний вопрос: координаты дя... Бориса Васильевича вам известны?

– Вы имеете в виду его адрес в Америке? – переспросила добрая Лиза. – Ну, откуда? Мы заключили договор, отдали деньги, и...

– И счастье, что три года не будете видеть хозяина. Очень удобный вариант. Поздравляю. Звонить он вам, конечно, не обещал?

– Мы ему не родственники, – хмуро сказал парень.– Квартиросъемщики. Он вообще ее собирается продавать.

– Квартиру?

– Да.

– Что ж, спасибо вам большое. До...

Дверь захлопнулась.

– Ну, зачем ты так? – услышал он звонкий Лизин голосок.

– Откуда ты знаешь, что это не маньяк?

Голицын усмехнулся и пригладил волосы. Похож. Маньяков расплодилось – жуть! И все с какими-то вывертами. Эстеты. Вот если бы он был маньяком, играл бы, обливаясь слезами, над телом своей истерзанной жертвы на скрипке. Пиликал смычком по струнам и плакал о своей несчастной судьбе, судьбе маньяка. Хорошая идея, надо будет кому-нибудь подкинуть.

Супруги, ссорясь, удалились из прихожей, и все затихло. Он какое-то время стоял в раздумье. Итак, самолет улетел. Этого следовало ожидать. На днях дядя Боря позвонил своему приятелю, с которым вместе учился в институте, узнать, как дела? На что получил ответ: в музее проверка, пью валерьянку и глотаю валокордин. «Дядюшка» быстро смекнул, что запахло паленым, мигом собрал вещички, быстренько сдал квартиру, сделка выгодная, поэтому агентство пришло в восторг, и был таков. Деньги на свой счет за границей Борис Васильевич перевел еще раньше. Торопыга же бухгалтер! Последние лет десять работал в фирме, занимающейся грузоперевозками, но всему приходит конец. Нынче стариков охотно провожают на пенсию, молодежи работы не хватает. И перед тем, как уйти на заслуженный отдых, Борис Васильевич позаботился о том, чтобы старость его была обеспеченной. Не хотел ехать к дочери с пустыми руками. Приживалом не хотел быть. Открыл счет за границей и придумал схему, как пополнить его деньгами. Наверняка Серафим подсказал. Не в лоб: заставь, мол, Жору Голицына воровать картины из музея. Просто навел на мысль, возможно, что и невольно. Торопыга ведь поддерживал связь со своими друзьями, оставшимися в Питере. О чем они с Серафимом разговаривали, и были ли у них совместные дела, теперь уже не узнаешь. Торопыга уехал, а Серафим Петрович не скоро выйдет из тюрьмы.