Виктория Угрюмова - Стеклянный ключ

— Снова по ночам «оцень кусать хоцца»? — хихикнула подруга.

— Ты же меня знаешь. Поплачу, открою холодильник, вытащу все на стол, и жру. Просто проглот какой-то.

— А ты не волнуйся, — посоветовала Тото. — Ты же не море, чтобы волнами идти. Научись жить спокойно.

— А вот ты так умеешь?

— Нет, оказывается, не умею. И именно поэтому точно тебе говорю: волнения никому и никогда не помогли. А навредили отчаянно.

— Тото, а Тото… — жалобно поканючила Машка. — Выскажись, прошу тебя. А то мне все время кажется, что ты что-то в себе держишь. Как ходишь с ножом в спине. Нет, постой. Наверное, сначала я должна сказать — ну, что мне жаль и необходимо, чтобы ты меня простила, говорить не буду. Само собой разумеется, но все равно ничего не опишет. Я хочу, чтобы ты знала, что никого роднее тебя у меня нет и не было. Я тебе это сто раз говорила. А самых родных и близких действительно обижаешь сильнее всего. Прям какой-то бес попутал.

Татьяна наклонилась и поцеловала ее.

— Машуль, не волнуйся. Свиньи вы, конечно, порядочные, но ты-то знаешь, что я ничуть не лучше Саши. Так что обвинять его я все равно не имею права. Неправильно это будет. И потом, если я могу думать о другом человеке, и он может думать о ком-то еще, то с нашими отношениями пора завязывать. Можем остаться друзьями, как с Артуром. Можем разойтись, как с первым мужем, навсегда, потому что крепкой мужской дружбы у нас с ним все равно не вышло. И дело тут не в том, могу я что-то простить или не могу, а в принципе. И принцип этот совершенно в другом.

— Тото, все это правильно, — тоскливо сказала Марья. — Но ты с твоим юношеским максимализмом так одна и останешься. Ведь идеальных людей нет, и ты их не создашь. Ты-то не Господь Бог. Ты же сама меня учила держать удар и улыбаться.

— Не спорю, — согласилась та. — Под каждым словом подписываюсь. Но, как бы тебе это объяснить, Машуль, достало меня все. Я услышала, на самом деле услышала, как внутри что-то хрустнуло, треснуло и разлетелось на кусочки. Будто мне хребет перебили, и я ползаю на локтях.

Машка с ужасом на нее уставилась.

— Ты не пугайся, — поторопилась успокоить ее Татьяна. — Это тоже нормальное явление. Все подлежит восстановлению, все впереди хорошо. Только именно здесь ничего больше не будет. Потому что продолжать с Сашей — все равно что стоять с кистями и красками у полностью готовой картины и ждать чего-то. А чего ждать? Нужно создавать что-то принципиально новое.

— А как Андрей?

— А никак. Исчез. Не звонит, не пишет, не навещает. Видимо, он тоже сделал свой выбор, и его тоже можно и нужно понять.

— Сколько он со своей барышней? — спросила Машка.

— Говорит, что три года.

— Три года тоже просто так на свалку не выкинешь. Меня Сергей вон сколько помучил прежде, чем бросить. Да и она, наверное, просто так не уйдет. Так что ты не переживай, все у тебя еще наладится. Как ты говоришь: ну, куда он денется с подводной-то лодки?

— Всегда есть выход и всегда есть куда деться. Я, Машка, сама виновата — непростительно расслабилась. Распустилась. Но только у меня есть оправдание: надоело все время держать ситуацию под контролем.

— Хочется покоя?

— Угу, — честно призналась Татьяна. — Его, родимого, и хочется.

— А это я тебе и пыталась объяснить не так уж и давно. Я устала. Я хочу просто жить и не опасаться того, что меня выживет из дому и сердца любимого человека какая-то более ловкая, хитрая, умная и дальновидная женщина. Чего я хочу, чтобы меня просто любили. Ни за что. За так…

— Выходит, мы с тобой обе прогорели.

— Не совсем, — возразила Машка. — Тебе-то ведь ничего не стоит вернуть Сашу со всеми потрохами. И Андрея этого отбить у его красавицы. Так что переживать вообще нечего.

— Ну, просто не женщина, а какой-то Атилла, — хмыкнула Татьяна. — Отбить, завоевать, вернуть. И еще потребовать контрибуцию предметами, имеющими большую материальную ценность.

Обе расхохотались. Бармен принес им на подносе два высоченных бокала, украшенных яркими бумажными зонтиками и крохотными шелковыми шариками.

— Разрешите представить, — волнуясь и запинаясь начал он, — мой новый коктейль «Зеленая шляпка». В вашу честь, Татьяна Леонтьевна. Я сегодня до работы успел зайти на выставку. Это действительно здорово. Я вас поздравляю. Это успех.

— Вкуснотища-то какая! — завопила Машка, отведав приношение.

— Спасибо, — расцвела Тото. — Это тоже, — кивнула на коктейль, — немалый успех. За ваши золотые ручки, Женечка.

— Мне бы толкового помощника или помощницу, я бы такое делал! — пожаловался Евгений. — Только человека не могу никак найти подходящего. Приятного аппетита. И еще раз поздравляю.