Брайан Клив - Жестокое убийство разочарованного англичанина

Шон затушил сигарету в переполненной пепельнице, вышел из машины и направился через улицу к кованым железным воротам. "Не могу подсказать тебе, что надо искать. Я даже не уверен, что тут вообще что-то есть". А если еще Рэнделл узнает, что он разнюхивал, то могут быть неприятности. Впрочем, глядишь, оно и к лучшему. Шон нажал на звонок из кованого железа, спрятанный за висячей корзиночкой с цветами, и услышал мелодичный звон в доме. Долгое время было тихо. Что он скажет вдове? Какой может задать вопрос - ведь ее обо всем уже спрашивали на следствии.

Следствие провели очень быстро, очень просто. Видимо, и полиция, и судебно-медицинский эксперт, и Рэнделл считали, что все ясно. Только майор думал иначе. И снова в голове Шона зашевелилась подленькая, словно внушенная Рэнделлом мысль: майор же старый, гораздо старше душой, чем ему на самом деле лет, совсем больной, от всего отошедший. А еще отчаянно пытается быть при деле и, вероятно, ради этого придумывает бог весть что.

За толстым, янтарного цвета стеклом двери мелькнула тень. Открыла пожилая женщина: нос крючком, злые, запавшие, выцветшие голубые глаза, пряди седых волос, на сутулых худых плечах - гонкий серый трикотажный жакет.

- Я инспектор Райен, - сказал Шон. - Могу я увидеть миссис Редвин?

Женщина взглянула на него.

- Мы только что вернулись с похорон моего сына и никого не принимаем. В ее говоре слышался еле заметный иностранный акцент. Мать Редвина норвежка, вспомнил Шон.

- Я знаю, - поспешил он заверить. - Ни за что не приехал бы сегодня, но...

Она пронзила его взглядом.

- Вы были на похоронах. Зачем?

- Я...

В холл вышла вдова.

- Кто это?

- Я из Спецслужбы, - представился Шон. - Мне бы хотелось...

Когда-то эта высокая женщина была красива. А сейчас - явно крашеная шатенка, с расплывшимися чертами лица. Глаза - красные от слез.

- Я просила его уйти, - сказала пожилая женщина, пытаясь закрыть дверь.

Шон незаметно вставил в просвет ногу.

- Ладно, - сказала вдова, - заходите. Вы что, недовольны результатами расследования? - Голос ее дрожал от ненависти. - Чего же вам еще надо?

- Всего несколько минут. Я постараюсь быть кратким.

Она проводила его в гостиную: мебель, обитая ситцем, цветы, кабинетный рояль, фотографии в серебряных рамках. По большей части - мужчины в военной форме. Свадебная фотография (интересно, ее ли это свадьба?). Шон придвинулся поближе, чтобы лучше рассмотреть снимок. Высокий стройный молодой офицер брюнет, даже жгучий брюнет - застенчиво улыбается, новобрачная гордо смотрит на него; сзади - расплывающиеся фигуры: двое военных держат над супружеской парой скрещенные сабли.

Шон отвернулся в надежде, что вдова не заметила его любопытства: ему неожиданно стало стыдно, будто он увидел то, что незнакомые люди не должны видеть. О чем мечтали они в тот день? Наверняка все вышло наоборот.

- Так в чем же дело?

Он замялся: стоит ли спрашивать ее, что она подразумевала под расследованием. Неужели Спецслужба действительно добралась до нее?

- Незадолго перед тем, как ваш муж... умер, он попытался связаться с одним из наших... отделов и поместил объявление в газете "Таймс". У него якобы были для нас "страшные новости". Мы не успели выйти на связь - ваш муж застрелился. Он не говорил вам что-нибудь об этом?

Она странно посмотрела на него, будто не понимая, о чем он спрашивает. Пожилая женщина, которая вошла в комнату вслед за ними и, словно дуэнья, села на стул рядом с дверью, наклонилась вперед:

- Застрелился? Застрелился! Моего сына убили! Давайте не будем лгать здесь, в этом доме, за его стенами рассказывайте что угодно!

- Мама, прошу вас, не надо. - Вдова закрыла глаза. - Я не понимаю, мистер...

- Райен.

- Мистер Райен. Мы уже говорили обо всем!

- Давайте поговорим еще раз, - сказал Шон, пытаясь нащупать почву. Расскажите мне все с самого начала.

- Да что тут рассказывать? Когда Олаф начал снимать фильм о цветных в Англии, он слишком много узнал про них. И тогда его убрали. - Она откинула голову на подушки кресла; напряженное лицо выдавало, как трудно ей держать себя в руках.

- Что же он узнал? - мягко спросил Шон. Похоже, в комнате появился призрак правды, позвякивая скорбными цепями безумия.

- Ему стало известно, что существует мировой заговор цветных с целью уничтожить нас, - устало выговорила вдова, словно произносила общеизвестную истину, не требовавшую особого пафоса. - У них широко разветвленная организация в нашей стране. - Напряжение исчезло с ее лица, осталась лишь усталость. И горечь. - Сколько жертв можно требовать от одного человека? Во время войны его заклеймили как труса. Теперь он - самоубийца. Вам не кажется, что вы исчерпали свои вопросы?