Варвара Клюева - Не прячьте ваши денежки

— Сказал, что я не плачу за проезд в городском транспорте и кушаю на завтрак маленьких детей?

— Прекрати паясничать! — зарычал Марк. — Леша, продолжай.

— Вы же понимаете, что я не могу сказать ничего определенного… — мялся Леша.

— Да не тяни кота за хвост, говори! — потребовал Прошка.

— Поведение Вероники становится понятным, если принять за версию, что ей намекнули на Варькину причастность к убийству.

Я вздрогнула.

— На МОЮ причастность? Это как?

— Ну, например, кто-нибудь сказал ей, что минуту назад видел тебя в дверях комнаты, где задушили Людмилу.

— Ерунда! — Я остервенело замотала головой. — Когда, по-твоему, Веронику просветили на этот счет? Пока мы в оцепенении глазели на труп? Да мы пошевелиться не могли в первые минуты! А когда опомнились, Вероника уже исчезла.

Марк шумно выдохнул и закатил глаза.

— Ты забываешь, что среди вас находился убийца, — объяснил он тоном, полным бесконечного терпения. — Ему не понадобилось много времени, чтобы свыкнуться со страшной мыслью о смерти Людмилы. И пока вы приходили в себя, он запросто мог подсуетиться — заняться оговором, уничтожением улик и вообще чем угодно.

— Уничтожением улик — это понятно. Но зачем ему возводить на меня напраслину?

— Ты что, дурочка? — удивился Прошка. — Как это — зачем? Ему же нужно отвести от себя подозрения!

— Сам дурак! По-твоему, это способ отвести от себя подозрения? Подумай, как это будет выглядеть! Люди испуганно пялятся на труп, а ты бегаешь вокруг и нашептываешь всем и каждому: «А знаете, я только что видел Варвару, она кралась сюда на цыпочках и злобно стреляла глазами по сторонам!»

— Не думаю, что убийца стал таким образом отводить от себя подозрения, сказал Марк. — И шептал он не всем и каждому, а только Веронике. И текст наверняка был другим. К примеру, таким: «Вероника, ты не знаешь, у твоей кузины не было причин ненавидеть Людмилу? Странно, я готов (готова) поклясться… впрочем, наверное, померещилось… Да нет же, я своими глазами видел (видела), что она вышла из двери за минуту до того, как ты вошла».

Я представила себе описанную Марком сцену, и вдоль хребта у меня пробежала холодная змейка. Если Веронике и впрямь сказали что-нибудь подобное, когда она стояла там, у окна, зажимая рот кулачком… — Нет! Не может быть! — Я затрясла головой, отгоняя видение. — Мы бы услышали шепот… — Если к тому времени кто-нибудь уже заговорил? Не услышали бы.

— Но зачем, Марк? Ты так и не ответил… — Подумай сама. Зачем кто-то пытался устроить тебе несчастный случай?

— Понятия не имею. А ты?

— Догадываюсь. Ты имела слишком сильное влияние на Веронику. Если бы она распоряжалась деньгами сама, ничего не стоило бы вытянуть из нее любую сумму. Но ты контролировала ее траты. Мало того, по твоей просьбе Вероника поведала своему окружению, что передала все деньги тебе.

— Да, но она сказала, что я положила их в банк на свое имя, — уточнила я. — В случае моей смерти и при отсутствии завещания их могут унаследовать только мои родители или — во вторую очередь — брат. Какой смысл устраивать мне несчастный случай, если деньги уплывут в Канаду?

— Во-первых, резонно предположить, что раз уж ты положила в банк ее деньги, то все-таки оставила завещание в пользу Вероники… — Но уверенности у злоумышленника не было! — перебила я Марка. — А вдруг я по беспечности или зловредности не оставила завещания? Что же он, напрасно рисковал?

— А во-вторых, — невозмутимо продолжал Марк, — от идеи несчастного случая наш золотоискатель уже отказался. Он решил избавить Веронику от твоего влияния другим способом.

Возвращая на место нижнюю челюсть, я громко щелкнула зубами.

— Ты хочешь сказать, что он убил ни в чем не повинную Людмилу просто для того, чтобы поссорить меня с кузиной? Бред!

— Я не знаю, в чем провинилась Людмила, — вздохнул Марк. — Может быть, она тоже имела влияние на Веронику. А может, мешала убийце чем-то еще. По какой бы причине ни хотел он от нее избавиться, ничто не мешало ему воспользоваться этой смертью, чтобы оттолкнуть Веронику от тебя. Конечно, это всего лишь версия, но, пожалуй, достаточно правдоподобная. По крайней мере, объясняет поведение твоей кузины.

Я отшвырнула от себя истерзанную салфетку и отвернулась к плите, чтобы поставить чайник. По моему мнению, эта жуткая версия звучала совершенно не правдоподобно, но отвергнуть ее с ходу не удавалось. Мне нужно было подумать. Леша с Прошкой тоже молчали, переваривая слова Марка. Зашумел чайник. Я сдвинула в сторону кофейные чашки, достала чайные, сыпанула в каждую заварки и разлила кипяток. Когда чай заварился, мое опровержение созрело.