Варвара Клюева - Уникум (Язык мой - враг мой)

- Макароны готовы, - говорил Генрих. - Открывайте тушенку. Надо все-таки сходить за Варькой, пусть поест горяченького.

- Подожди полчасика, - ответил ему Прошка. - Сейчас она сама горяченькая до невозможности.

- Если бы речь шла о твоей драгоценной утробе, ты бы наверняка не согласился ждать ни минуты, - ядовито заметил Марк. - А по Варьке, между прочим, уже анатомию изучать можно - все косточки видны на просвет.

- Она все равно сейчас есть не будет, - поддержал Прошку Леша. - Дайте ей малость успокоиться.

- Нет, как удачно все получилось! - ликовал подлый Прошка. - Теперь у нас есть платок, которым всегда можно заткнуть Варваре роток.

- Имей совесть, Прошка! - воззвал к нему Генрих. - А вдруг ты не так уж далек от истины? Что, если Белов ей действительно нравится?

- Ерунда, - легкомысленно отмахнулся Прошка. - У Варвары на представителей закона стойкая аллергия. К ней вечно милиционеры цепляются по пустякам. Помните ту грандиозную драку в главном здании?

- Какую еще драку? Я этой истории не слышал.

- Да ты что, Генрих! Как ты мог ее не слышать? Весь мехмат только о ней и говорил целую неделю. Ах да, математиков тогда как раз на картошку отправили. Но неужели тебе Машенька ничего не рассказала? Она-то ведь и была косвенной виновницей.

- Машенька?! Ты ничего не путаешь?

- Ну, не виновницей, а побудительной причиной Варькиных действий. Она попросила Варвару посидеть часок с детьми, ей понадобилось зачем-то отлучиться. Варька пришла к главному входу, показывает милиционеру студенческий, а тот требует пропуск в общежитие. После шести часов, говорит, по студенческому билету входить запрещено. Варька ему объясняет: так, мол, и так, я москвичка, пропуска у меня нет, но мне очень нужно отпустить подругу по делам - у нее дети маленькие. Я ненадолго, на часок всего. Хотите, оставьте у себя студенческий, если не верите. А милиционер - ни в какую. Не положено, говорит, и все тут. Ну нормальный человек плюнул бы, обошел здание да в дырку в заборе пролез. А Варька рассвирепела и полезла в бутылку. Слово за слово дело до оскорблений дошло. На "легавой сволочи" милиционер сломался и потащил Варвару в отделение. Она ему тут же съездила по физиономии, вырвалась и побежала к лифтам. Все милиционеры на входе посты свои побросали - и за ней. Куча мала там была потрясающая. Народ со всего ГЗ прибежал посмотреть, в чем дело, да так ничего и не разобрал - Варвару в этой милицейской свалке просто не разглядеть было. В конце концов, скрутили они все же Варьку и дотащили до отделения милиции. Тут бы и пришел конец ее учебе, если бы не начальник отделения. Он как увидел два десятка своих жлобов и маленькую вырывающуюся Варьку, так чуть не помер от смеха. Потом выслушал всю историю, с трудом изобразил серьезную мину, сделал Варьке строгое внушение и отпустил. Но на милиционеров своих он так орал, что и за дверью было слышно. Еще бы, проявили бдительность! Да пока они гонялись за Варварой, в общежитие могли проникнуть все проститутки, террористы и диссиденты города Москвы.

- Вот это да! - выдавил из себя потрясенный Генрих. - А ты не привираешь?

- Не привирает, - ответил за Прошку Марк. - А что тебя удивляет, Генрих? Приключение вполне в Варькином духе. Непонятно только, почему Прошка решил, что эта история могла помешать Варьке проникнуться симпатией к Белову. Белов совсем из другого теста, чем те ражие долдоны.

- Из другого или не из другого - не имеет значения, - заверил их Прошка. У Варьки исключительно пристрастное отношение к своим, а Белов в силу занимаемой должности находится по другую сторону баррикад. Нет, не видать ему Варькиной благосклонности как своих ушей.

"Пожалуй, я все-таки не стану убивать Прошку", - решила я после этой реплики.

- Почему же тогда она сегодня так опростоволосилась?

- Да Варька просто не задумывалась о причинах беловской разговорчивости. Как только шпион возвел на тебя поклеп, она сразу решила, что это объясняет происшествие с отравлением, перепугалась и больше уже ни о чем не могла думать.

- Да, кстати, о покушениях-то мы совсем забыли, - заметил Леша. - А между прочим, совершенно напрасно. Если первое еще можно не принимать всерьез, то второе выглядит довольно убедительно. Марк, как далеко от тебя пролетел камень?

Я поняла, что внизу временно позабыли о моей вопиющей глупости, и решила спуститься. В конце концов, оскорбленное самолюбие еще не повод, чтобы забыть о реальной опасности, нависшей над Марком.

К чести моих друзей, увидев меня, они ни словом не вспомнили о моем позорном бегстве.