Варвара Клюева - Злые происки врагов

- Ничего, справишься, - подбодрила я его. - Ни за что не поверю, будто в Москве существует место, куда ты не просочишься. Даром, что ли, у тебя в подружках числится половина женского населения столицы?

Грубая лесть сработала. Прошка, понятное дело, еще поворчал для виду, но потом удалился в мою спальню кому-то звонить, а вскоре, весело насвистывая себе под нос, отправился на штурм неприступной Останкинской башни.

Я сменила его у аппарата и позвонила Обухову. Голос Евгения Алексеевича был невеселым, но мне собрат во собаколюбии вроде обрадовался, на мою попытку напроситься в гости отреагировал благосклонно и даже не выказал неудовольствия, когда я сообщила, что приеду с другом. Что значит воспитание!

И мы с Лешей поехали с очередным визитом. Евгений Алексеевич принял нас тепло, но приветливость хозяина показалась бледной тенью радушия на фоне буйного восторга сэра Тобиаса. Пес прыгал, вертелся волчком, припадал на передние лапы, повизгивал и молотил хвостом по табурету, который от этого с грохотом перевернулся. И я в который раз подумала, что, создавая человека, Бог-отец, наверное, пребывал в скверном расположении духа, ибо накануне израсходовал весь творческий запал на собаку.

Хозяин провел нас в единственную комнату, усадил за круглый стол, застланный вышитой скатертью, и ушел на кухню заваривать чай. Мы с Лешей тем временем изумленно озирались по сторонам. Обе длинные стены комнаты были целиком заняты книжными стеллажами. Сразу за дверью у короткой стены стоял книжный шкаф. Над письменным столом у окна висели три книжные полки. В углу, сбоку от стола стояла древняя этажерка с книгами. Не считая круглого стола в центре, нескольких стульев и сложенного кресла-кровати, другой мебели в комнате не было. Куда хозяин складывал постельные принадлежности, белье, одежду и посуду, оставалось загадкой, ведь квартира была однокомнатная.

Часть загадки разрешилась, когда Евгений Алексеевич вернулся с большим расписным подносом в руках. На подносе теснились чашки с блюдцами, заварной чайник, сахарница, молочник (все воскового фарфора), вазочка с конфетами (филигранная), вазочка с печеньем (хрустальная) и плошка с халвой (фаянсовая). Стало быть, посуда в этом доме хранилась на кухне. Но тайна хранения прочих вещей осталась неразгаданной.

Хозяин поставил поднос, сходил за чайником и с некоторым смущением спросил, не соглашусь ли я разлить чай. Я удивилась, но припомнила, что некогда сия обязанность лежала исключительно на хрупких женских плечиках, и, если в доме не было хозяйки, ее роль переходила к одной из гостий. Складывалось впечатление, что господин Обухов прибыл к нам из прошлого (или позапрошлого?) века.

- Вы - историк, Евгений Алексеевич? - полюбопытствовала я, разливая заварку.

Он застенчиво улыбнулся.

- Неужели это заметно? Ах, да, книги! Да, моя специальность политическая история XVIII века. А мой личный пунктик - Елизавета Петровна. Поверите ли, история обошлась с ней крайне несправедливо. Начиная с екатерининских времен мои коллеги изображают ее пустой вздорной барынькой, таскающей за косы своих фрейлин и обожающей костюмированные балы. А между тем дочь Петра была личностью, и личностью выдающейся. Знаете, когда гвардейцы поддержали ее притязания на престол, они взяли с цесаревны слово, что она отменит смертную казнь. И за все годы своего правления Елизавета Петровна не казнила ни единого человека. Представляете, императрица, облеченная всей полнотой власти - и так верна своему слову! Вот вам и вздорная барынька. А уложения о дворянстве? Всю честь история приписала Екатерине, а напрасно. Разработаны они были Шуваловым, фаворитом Елизаветы, при всяческом содействии последней. Это ее, а не порочную... принцессу Ангальт-Цербстскую следовало бы называть Великой... Ах, простите великодушно, я забылся. Всегда так - заговорю о любимом предмете, и не могу остановиться. А ведь вас привело ко мне вовсе не желание послушать мои сетования на историческую несправедливость. М-да... этот прискорбный случай. Олегу только-только исполнилось тридцать. Молодой, красивый... Но смерть не выбирает... М-да!

- Евгений Алексеевич, если вам не трудно, расскажите, пожалуйста, что произошло вчера после того, как мы расстались.

- Да-да, конечно. Пришел Владимир Алексеевич, наш участковый... Попоросил у меня плоскогубцы, чтобы открыть дверь, не касаясь ключа пальцами. Мы вошли в квартиру... Олег лежал на постели, на боку, колени у груди... Мертвый. Владимир Алексеевич вызвал коллег.