Варвара Клюева - Злые происки врагов

- Узнаете, - заверил меня Санин. - Рано или поздно Гелену найдут, и она объяснит, почему сделала то, что сделала.

- Сомневаюсь. И в том, что найдут, и в том, что объяснит, и в том, что сделала. Знаете, Андрей, в последние годы мне везет на уголовщину, но это первый случай, когда я так и не сумела докопаться до истины.

- Бывает, - утешил меня Санин. - Знаете, сколько убийств остается нераскрытыми?

- Наслышана. Вы уверены, что не хотите чаю?

- Спасибо, нет. Мне пора. Можно напоследок я задам вам один вопрос, Варвара? Только обещайте, что ответите честно или не ответите вовсе.

Ох, не люблю я такие вопросы! Но не отказывать же человеку, который бескорыстно нам помогал и, невзирая на честь мундира, не выдал меня коллегам.

- Ладно, обещаю.

- Представьте себе, что вы встретили волшебника, и тот предложил исполнить три любые ваши желания. Что бы вы попросили?

- Это что, тест?

- Вроде того.

- Любые желания или в границах возможного с точки зрения современной науки? - уточнила я.

- Любые.

- Ну, первым делом, естественно, здоровья себе и своим близким. - Я задумалась. - Второе желание, наверное, - власть над временем. Чтобы я могла растягивать его при авралах и сжимать, когда чего-то жду. А третье... Я бы хотела летать.

- Летать? - недоверчиво переспросил Санин.

- Летать. Ну, знаете, как во сне. Встаешь на подоконник, отталкиваешься и воспаряешь ввысь.

- Вы до сих пор летаете во сне?

- А что, это признак патологии? - забеспокоилась я.

- Да нет, почему же... Просто сам я уже несколько лет как не летаю.

- А зря, батенька, зря! Ну, и что вы узнали?

- Так... проверил одну гипотезу. Некий наш общий знакомый утверждает, что вы - абсолютно счастливый человек. Я выяснял, соответствует ли его утверждение истине.

- И как, выяснили?

- Выяснил. Соответствует. Несчастливые на вашем месте пожелали бы денег, славы и власти. Или вечной молодости, красоты и прекрасного принца. Но, как сказал тот же общий знакомый, у вашего счастья есть один изъян. Вы слишком часто попадаете в опасные переделки. Я понимаю, что вашей вины в том нет, но если бы вы изменили свой образ жизни... например вышли замуж...

- Слава Богу, что вас не слышит Прошка! Он бы всю оставшуюся жизнь не давал мне проходу, уверяя, что вы сделали мне предложение.

Санин покраснел и что-то залепетал. Видит Бог, я никогда не считала себя неотразимой, но тут перепугалась, не спровоцировала ли я юношу на признание, которое он вовсе не собирался делать.

- Знаете что, Андрей? Вы лучше идите. Я как-нибудь сама разберусь со своим счастьем.

Глава 25

Два месяца спустя я сидела у себя в спальне (студии, кабинете) и занималась аутопсихотерапией - рисовала свое дурное настроение. Нет, не дурное - отвратительное. К горечи поражения, преследовавшей меня с августа, прибавилась тоска по Генриху, Машеньке, Эриху с Алькой и прочим их чадам, которые покинули нас как минимум на год. Да еще осень за окном наводила тоску.

Трезвон дверного звонка я привычно проигнорировала, продолжая наносить на холст лиловые, багровые и коричневые тона. Минут через пять трезвон прекратился, а еще через десять я пошла на кухню ставить чайник и увидела под дверью листок, вырванный, по-видимому, из записной книжки. Некоторое время я в сомнении его разглядывала, потом любопытство все-таки побудило меня нагнуться за запиской. Она гласила: "Варвара, мне необходимо с тобой повидаться, Варвара. Буду стоять под дверью, пока не откроешь. Елена Белоусова".

Она действительно стояла там.

- Извини, если помешала.

- Ладно, чего уж там, проходи.

Липучка... нет, все-таки Белоусова - старое прозвище не вяжется с ее новым обликом - вступила в мою прихожую и спросила, сколько времени я могу ей уделить.

- Если у тебя есть неотложные дела, я лучше приду в другой раз. Мне нужно кое-что тебе рассказать, и в пятнадцать минут я не уложусь, объяснила она.

Омерзительное творение, поджидавшее меня в спальне, нельзя было назвать неотложным делом, поэтому я заверила Белоусову, что не тороплюсь. Она сняла мокрый плащ и прошла следом за мной на кухню. Я предложила ей табурет, зажгла под чайником огонь, поставила на стол кружки, вазочку с печеньем и устроилась напротив гостьи. Белоусова не заметила моего вопросительного взгляда. Она сидела, уставясь в столешницу, и покусывала нижнюю губу. Чайник закипел. Я сыпанула заварки, налила кипятку и, выждав три минуты, наполнила кружки, а она по-прежнему сидела, не поднимая глаз.

- Если тебе нужно помедитировать, гостиная гораздо удобнее, - не выдержала я в конце концов. - Там есть музыкальный центр, я могу поставить расслабляющую музыку.