Анна и Сергей Литвиновы - Бойся своих желаний

Уже на следующее утро мне позвонил следователь, ведущий дело об ограблении квартиры гражданки Мониной, и сказал, что прокуратура выдала ордер на обыск по интересующему меня адресу. Следак даже любезно предложил мне подъехать, посмотреть.

Я ретранслировал данную информацию Мишель. Она милостиво обронила: «Ну, хорошо», – а потом бросила трубку, даже не попрощавшись, не говоря уже о спасибо.

Я подумал: будь она все время доброй и пушистой – насколько больше смогла бы поиметь и с меня, и (наверное) с прочих окружающих ее людей. Однако Мишель, видать, просто не в силах укротить собственную дурную натуру. Дерьмо перло из нее против собственной воли и желания.

Римка упросила меня, чтобы я взял ее с собой – под смехотворным предлогом показать мне дорогу. В итоге мы приехали вдвоем – и минут двадцать ждали у подъезда наших контрагентов. Вскоре подкатили следак с опером Ляминым на «Форде» и милицейский наряд на «козелке». Мы обменялись рукопожатиями. Поговорили под сенью деревьев – так, чтоб нас не было видно из окон «нехорошей» квартиры. Поспорили, можем ли мы с Римкой быть понятыми. Сошлись на том, что въедливый адвокат на суде, конечно, запросто докопается: мы – частные сыщики, а вдобавок работаем по тому же делу. Но откуда у гастарбайтерши с Украины, спрашивается, возьмется дотошный адвокат! И следак махнул рукой: хотите – идите!

Итак, мы поднялись на четвертый этаж. Получилась внушительная процессия. Мы с Римкой ее замыкали.

Оперативник позвонил. Из-за двери откликнулся женский голос: «Кто здесь?»

– Вам срочная телеграмма с Украины! – гаркнул опер.

Дверь отворилась, и тут вступил следователь:

– Вот постановление на обыск в данном помещении.

И мимо ошарашенной Василисы внутрь потекли менты.

Ее сожитель, жилистый мужичонка в сатиновых трусах, бросился было на защиту своего имущества и прекрасной дамы:

– Да вы кто такие? По какому праву?!

Но сержант с «калашниковым» на боку внушительно обронил:

– Будешь бузить, дядя, мы тебя на три года закатаем за нападение на сотрудников милиции.

Я давно заметил, что аргументы хорошо вооруженного человека имеют особенный вес – что бы тот ни говорил. А сержант к тому же был прав по сути – и «дядя» немедля заткнулся.

Давненько я не участвовал в обысках и уже успел забыть, какая это нудная процедура. Все упарились, включая сидевших без дела подозреваемых и нас, понятых.

Прошло не менее часа поисков, когда оперативник полез в вентиляционное отверстие на кухне и вдруг воскликнул:

– Понятые, пожалуйста, подойдите ближе!

Он вынул из вытяжки полиэтиленовый пакет. Высыпал его содержимое на кухонный стол. В глазах зарябили золото-бриллианты. А еще в пакете имелся файлик с рукописным листочком – пожелтевшим от времени, со строчками на английском языке.

– Это не мое! – вскинулась Василиса. – Да что ж вы делаете?! Я ни при чем! Это нам подбросили! – На глазах у нее появились слезы.

– Все говорят: подбросили, – добродушно пробурчал опер.

А Василиса зашлась:

– Вы звери! Вы специально нас подставляете! Не знаем мы, что это! Да что вы за люди?!

– Тише, тише, женщина, – спокойно ответствовал оперативник, – в ушах аж звенит. Не признаете, что вещички ваши – так и запишем в протокол, тихо, спокойно, без всяких воплей. Наше дело маленькое, коль нашли, зафиксируем. А ваше или нет – суд разберется.

Когда мы выходили из подъезда, случилось нечто, чего я в жизни еще не видывал на местах проведения следственных действий.

Первой на улице появилась в сопровождении милицейского наряда задержанная гражданка Украины Кирпиченко – и тут же на нее обрушился свет софитов, щелчки затворов фотокамер и крики:

– Зачем вы похитили автограф битла? Что вы хотели с ним делать? Почему вы ограбили свою хозяйку?

К чести наряда, растерянность ментов продолжалась недолго. Бегом-бегом они вырвали Василису из кучки журналистов, добежали до «козелка», подсадили ее, сами впрыгнули – и были таковы. Тогда микрофоны и объективы нацелились на нас. Я закричал: «Мы понятые», схватил Римку за руку и выбрался из толпы. Оставшиеся опер со следаком тоже оказались не лыком шиты – пробрались сквозь корреспондентов с непроницаемыми минами и криками: «Без комментариев!»

Укрывшись в моей машине, мы с рыжеволосой помощницей, однако, не спешили покидать место действия. Я оценил диспозицию: у подъезда стандартной шестнадцатиэтажки толпилось три телекамеры, штук пять объективов и человек десять с микрофонами и диктофонами наголо. Подружка моей юности суровой Татьяна Садовникова работала в рекламе, и от нее я знал, что нагнать такое количество корреспондентов нелегко. На визит Мадонны они, положим, соберутся. На находку автографа битла – по всей видимости, тоже. Но откуда журналлерам заранее знать, что мы с ментами найдем в квартире Василисы?