Кире я послал эсэмэс с ее потерянного мобильника от имени Алексея, Годунову позвонили якобы из ветлечебницы и попросили срочно привезти Феликса на прививку от чумки – в городе эпидемия среди собак. Ничего более оригинального мне в тот момент в голову не пришло, действовать нужно было быстро: подняться в свою квартиру, взять мобильник, послать эсэмэс, выйти на улицу, отыскать подходящего человека, который мог бы согласиться «разыграть» моего сердечного друга, вернуться к Годунову. Я потому и мобильник не успел домой занести, торопился очень. Он-то меня и подвел, когда Никитин решил позвонить Самохиной, узнать, почему та задерживается и скоро ли будет.
Впрочем, дело не в мобильнике. Мобильник что? Маленький неприятный нюанс, который сам по себе ничего не значил. Ошибкой было представляться Годуновым. Заигрался. Вот тут-то заигрался точно. И подписал приговор Льву Борисовичу, и подписал приговор Кире, и подписал приговор несчастному нытику Столярову. И план, такой стройный, такой логичный в своей нелогичности, такой совершенный в своем несовершенстве, пришлось судорожно, на ходу, перестраивать. На Годунова теперь никак нельзя было списать эти убийства, Годунова вообще нельзя было теперь предъявлять ни милиции, ни частному детективу.
Его, безусловно, требовалось уничтожить, а труп его хорошенько скрыть.
Льва Борисовича я встретил на выходе из ветлечебницы, «случайно» проезжая мимо. До самой последней минуты своей жизни он жаловался на телефонных хулиганов, так подло разыгравших его, и сетовал на себя, старого дурака, так глупо поверившего розыгрышу. Я оглушил его молотком по голове, который специально для этого прихватил из дому, выпустил из машины Феликса, пока он не разобрался, что к чему, завез Годунова в лес, добил и закопал.
Теперь необходимо было решить вопрос с Кирой. Новый мой план выглядел так. Весь день она ждет встречи с преступным возлюбленным, «он» шлет эсэмэс, обещая свидание, и в конце концов назначает его в «Бригантине», в том самом баре, где они когда-то сидели. Нельзя было допустить, чтобы она вернулась домой – у нее могло бы создаться алиби на момент убийства последней жертвы. Любимый на свидание не приходит, а через некоторое время (совпадающее с гибелью Фридман) назначает новое место встречи – в аэропортовском парке. Примерно за полчаса до этого Столярову звонит «Годунов» и «пьяным», невнятным голосом сообщает, что послал ему письмо по электронке, письмо это очень важное, касается Киры и открыть его нужно немедленно. Из письма Столяров узнает, что Самохина и есть тот самый маньяк, о котором она писала, что убивала Кира для того, чтобы обеспечить сенсацию, что промышляет она этим давно, то есть всегда так поступала, что он, Годунов, об этом знал, но молчал, потому как Кирочку любил и заботился о ее славе непревзойденного мастера психологических сенсаций, а теперь, когда дело зашло так далеко, больше молчать не может, что Руслан должен срочно ее остановить, что сейчас она находится в «Бригантине», но ему, Льву Борисовичу, известно, что на сегодняшний вечер назначена новая жертва и что убийство это произойдет в аэропортовском парке.
Просчитать модель поведения Столярова в такой ситуации было совсем несложно. Пожизненно влюбленный, он, конечно, никогда не допустил бы, чтобы его Кире сделали больно. Но и позволить продолжать творить эти бесчинства он не мог. Единственный выход – смерть. Он должен был убить Киру, а затем, скорее всего, и себя. Таким образом, цепь замыкалась: самоубийство всегда очевидно, а электронное письмо, присланное «Годуновым» с адреса Самохиной, все объяснило бы. А если бы Столяров остался жить, он дал бы объяснения сам.
Этот новый план казался мне в окончательном варианте нисколько не хуже первого. Конечно, в нем имелось немало технических трудностей, как, например, точный расчет по времени: Кира должна появиться в парке никак не раньше Столярова, Столяров просто обязан был найти Киру, потрясенно стоящую (сидящую, лежащую) возле мертвого тела Фридман.
Мне все удалось. Я проследил за исполнением пьесы и остался доволен моей маленькой труппой. Никто не опоздал, никто не стал отлынивать от своих «обязанностей», никто в профессиональном рвении не явился на сцену раньше. Я проводил их к последнему месту упокоения – я слышал выстрел в столяровской квартире. Представление было окончено.
Встречаться с милицией, а главное, с этим частным детективом Никитиным, перед которым я, заигравшись, представлял Годунова, мне категорически было нельзя. Чтобы избежать случайностей, я до конца отпуска решил уехать из города. Еще днем, перед тем как отправиться за Годуновым, оставил соседке ключ от своей квартиры «на всякий случай», объяснил, что заболела мать (она живет под Костромой) и мне нужно ее навестить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу