Джордж Кокс - Смерть в Панама-сити

Обида продолжала терзать его, пока он одевался, и к тому времени он был убежден, что история, рассказанная Дарроу, фальшива от начала до конца. Он даже не верил, что вообще была какая-то жена, не верил, что существует или когда-то существовал сын; он был убежден, что и чек на восемь тысяч долларов - тоже фальшивка.

И только спускаясь в лифте вниз с двумя коробками в кармане, он осознал, что если бы не счастливая случайность да не его безуспешная погоня за Клер Тремен, то коробка и изумруды были бы сейчас собственностью человека в затемненных очках...

"Перешеек" был полон, когда Рассел явился туда в половине восьмого. Большинство столиков были заняты, но в баре ещё оставались свободные места и он стоял, оглядываясь вокруг до тех пор, пока к нему не подошел бармен Фред.

- Макс где-то здесь?

- Нет, сэр, его здесь нет, - сказал Фред. - Сегодня вечером я его не видел.

Когда он вопросительно замолчал, Рассел заказал выпивку, которой не хотел, и присел, пока Луис Кастанца принимал заказ. Когда метрдотель увидел его, он немедленно подошел, поклонился как и вчера на континентальный манер, и его напомаженные усы шевельнулись в улыбке.

- Вы сегодня один, мистер Рассел? Когда вам понадобится, я организую столик.

- Я разыскиваю Макса.

- Он оставил записку, что появится позднее.

Эта информация довела возмущение Рассела до предела, и он не скрывал своего недовольства. Но не зная, сколько ему придется ждать, и понимая, что поесть-то нужно, он отодвинул стул и последовал за Кастанцей к столику. Кастанца предложил меню, которое казалось всегда было у него под рукой, и сказал, что если Рассел любит креветки, то он их настоятельно рекомендует.

- Это местные креветки, - пояснил он. - Они не похожи на тех, что подают в Соединенных Штатах. Огромные. Шесть или семь штук на фунт.

- Хорошо.

- Может быть для начала что-нибудь заливное? Или "севиш"?

- "Севиш".

Кастанца пометил в блокноте, вырвал листок и передал его ожидавшему официанту. Рассел посасывал свой коктейль. Начав есть без всякого аппетита, скоро он обнаружил, что изрядно голоден. "Севиш" снова была великолепна, креветки действительно огромные, а таких нежных ему есть ещё не приходилось. Он съел все и даже заказал себе вторую чашку кофе.

Когда вошла Лола Синклер, он не заметил, но она вдруг оказалась у его стола, белокурая и миловидная, в голубом платье, с ожерельем на шее. Она улыбнулась, когда он попытался встать, и попросила не беспокоиться, так как она может присесть только на минутку. Рассел предпочел бы подумать в одиночестве, но припомнил все, что слышал о хороших манерах, и спросил, не хочет ли она выпить. Лола заказала виски со льдом и пока пила, успела сообщить, что работает с пяти до семи, затем перерыв для коктейлей и потом снова с девяти тридцати до одиннадцати тридцати.

- Вы рано уходите, - заметил Рассел.

- Мы ведь закрываемся в двенадцать, - сказала она. - Это не ночной клуб.

Когда она наконец отошла, Рассел продолжал курить одну сигарету за другой, нетерпение его росло. Почти каждую минуту он окидывал взглядом зал, отделанный бамбуком, и бар. Несмотря на это Клер Тремен вошла так, что он её не заметил и узнал только когда она заговорила с Кастанцей в глубине зала. Затем, прежде чем он успел подняться, её гибкая фигурка в открытом белом костюме скользнула вверх по лестнице. Когда она очутилась на узком балкончике, Рассел заметил, как она исчезает за дверью конторы.

Следующие несколько минут прошли для Рассела как в тумане. Его мысли метались от девушки к Дарроу, к изумрудам, к человеку в затемненных очках, но в них не было ни цели, ни логики, ни смысла. Он видел, как Лола выпила вторую рюмку с каким-то мужчиной в баре. Он взглянул на струнное трио и убедился, что те что-то играют. И наконец спустя полчаса, как ему показалось, а на самом деле минут через пять, он поднялся и зашагал через зал.

Скорее растерянность и неуверенность, а не какой-то четкий план действий, толкнули его на то, чтобы подняться по лестнице и войти в контору. У него не было ни малейшего представления о том, что он сделает или скажет, но когда он вошел, это не имело никакого значения: контора была пуста.

Она была чуть просторнее обычного конторского помещения и в ней поместились стол, три стула, стеллаж для документов, бачок с охлажденной питьевой водой, пишущая машинка и этажерка. Но не было ни шкафов, ни сейфа. Не было ничего больше, кроме металлической двери, соединявшей контору с квартирой Дарроу.