Эрл Гарднер - Суд последней надежды

Ребята на ранчо ведут здоровый активный образ жизни. Каждая минута их пребывания на ранчо занята столь интересными делами, что им некогда думать о проказах.

И когда Джонсон наконец видел, что ребята справились со всеми заданиями и настает время им уезжать, он никогда не прибегал к таким жестоким словам, как «свой срок вы отбыли». Ребята «завершали образование».

Прощание по окончании обучения надолго запоминалось.

Когда приходило время прощаться, подросток седлал своего любимого коня и проезжал по всем горным тропам, которые уже успел полюбить. Качаясь в поскрипывающем седле, мальчишка успевал вспомнить прошлое и задуматься о будущем.

Через пару часов одиночества он возвращался в лагерь, и прощание с ранчо подходило к концу.

Оно оставляло по себе немеркнущую память. Оно было полно пышности и великолепия. И наконец мальчишке все становилось ясно. Это его большой день. Он удостоен высокой чести. Он возвращается в мир, чтобы «блюсти традиции» своего лагеря.

Справится ли он с этой задачей?

Справится.

Об этом говорит статистика. Лагерь существовал не так долго, чтобы во всем объеме продемонстрировать свои преимущества, но тем не менее достаточно, чтобы его успехи стали очевидны. Ребята получали сумму знаний, новое представление о жизни, груз новых приятных традиций, и они возвращались в дружелюбный мир.

Нам нужно организовать как можно больше таких лагерей для подростков, да и для взрослых неплохо придумать что-то в этом стиле. Лично я не думаю, что можно взять любого человека и силой вбить в него правила поведения, которым он будет подчиняться, даже когда над ним не будет висеть дубинка. Мне кажется, что человеку надо преподать сумму традиций, которые будут помогать ему жить, тех традиций, которые служат примером и для вас. Искусственно создавать какие-то «правила» просто невозможно.

Настоящие традиции можно создать только коллективом друзей и единомышленников. Прежде чем вы вынесете свою идею на всеобщее обозрение, вы должны предложить ее им. Традиции должны быть высокой пробы, всеобъемлющими, они должны будить воображение.

И первым делом они должны служить тому, чтобы грязь в вашей душе осела на дно.

Когда человек отбыл пару сроков в тюрьме, я думаю, что единственная сила на земле, которая может заставить его вернуться к нормальной жизни, кроется в нем самом, хотя мало кто из таких людей по-настоящему испытывает тягу к реабилитации.

Мы можем бесконечно улучшать управление исправительными заведениями, но сама тюрьма — это архаичное учреждение, где безуспешно пытаются бороться с проблемами преступности. Тюрьма — не лекарство. Это наказание.

Я лично считаю, что смешивать наказание и социальную реабилитацию можно с тем же успехом, что воду и масло. Наказание или озлобляет человека, или в конце концов ломает его. Теоретически такой подход может служить средством устрашения. Практически же все наоборот.

Я не специалист по тюрьмам. Я всего лишь наблюдатель. Но видел я немало, и чем больше наблюдал, тем больше удивлялся.

Я понимаю, что на все поставленные вопросы не может быть легких ответов.

Проблема преступности столь же остра, жестока и неприступна, как и те люди, что пополняют ряды профессиональных преступников, и их значительно больше, чем может себе представить обыватель.

Среди них есть люди с нестабильной нервной системой, подверженные эмоциональным вспышкам, люди, которые никогда не отдают себе отчета в своих поступках, пока не сталкиваются с законом. Среди них есть личности, которые не могут выдержать сложностей современной цивилизации и совершают ошибку за ошибкой. Словом, в этой среде есть самые разные люди.

Что нам с ними делать?

Что они делают с нами?

Общество наконец должно понять важность этой проблемы и со всей ответственностью подойти к ее решению. Нельзя избегать ее решения тем же путем, когда, заклеив нарыв пластырем, вы думаете, что избавились от него.

И тут обществу нужны люди, которые умеют быстро и точно мыслить, — одаренные люди, обладающие воображением, которые полны желания искать разрешение этой проблемы. Но на их пути общество снова ставит препоны. Люди, которые могли бы заниматься этими делами и соответствуют всем требованиям, уже заняты в других областях, куда лучше оплачиваемых. Они не хотят заниматься делами, в которых вместо вознаграждения за оригинальный образ мышления, за верность делу и утомительные исследования они будут сталкиваться с политическим давлением и неравноценной компенсацией.