Джачинта Карузо - Сад земных наслаждений

— У гениев, таких, как Дэвид, иные потребности, чем у обычных людей. Они живут в другом, более высоком, измерении.

А я всегда считал, что человек, который не живет сексуальной жизнью, болен. И продолжаю так думать. И все же я удержался и не высказал этих соображений доктору Эшли, переведя разговор на «Смерть скряги».

— Почему Торки так интересовала эта картина?

— Я уже говорила вам, она нужна была ему для фильма.

— Но в сценарии она не упомянута, — снова возразил я.

Госпожа Эшли вздохнула.

— «Смерть скряги» изображает вечную борьбу между добром и злом. В решающий момент скряга не может выбрать между распятием, которое держит ангел, и мешком денег, который протягивает ему дьявол. Дэвид был захвачен этой темой. Он говорил, что весь фильм будет построен вокруг этого конфликта.

Мне вспомнился сюжет «Алейт». Если судить с такой точки зрения, жизнь жены Босха следовало толковать как проигранную битву со злом. И жертвой в ней стала Агнес.

— Помимо сценария в ноутбуке находилась повесть под названием «Алейт». Вы знаете, кто ее написал?

— Дэвид, — произнесла Фиона Эшли без тени сомнения.

Аллилуйя! По крайней мере одна тайна разгадана. Оставалась, правда, еще одна, и она беспокоила меня гораздо больше: почему Торки отправил свою повесть Джули Бонем с просьбой позаботиться о ней? Познакомились ли эти двое через Яна Хасельхоффа или, как я и подозревал, под маской Тау скрывался сам режиссер?

— Дэвид уже много лет интересовался Босхом, — продолжала доктор Эшли. — Его потряс тот факт, что человек, задумавший и воплотивший такие картины, как «Музыкальный ад» и «Видения потустороннего мира», вел столь серую жизнь. Дэвид хотел снять фильм о Босхе, но биография художника совершенно его не вдохновляла. Зато фигура Великого Магистра Братства Свободного Духа поразила его воображение. Некоторые искусствоведы считают, что Босх неоднократно изображал этого человека на своих картинах. С него, например, написан «Святой Иоанн на Патмосе», хранящийся в Берлине. Дэвид попытался представить, что стала бы делать жена такого скучного человека, как Босх, если бы ей встретился такой обворожительный мужчина, как Великий Магистр. Так родилась «Алейт». Полагаю, вы читали повесть, и мне нет смысла рассказывать вам, что между ними произошло.

— Да, я ее прочел, но еще до того, как обнаружил текст в компьютере Торки.

— Это просто смешно! — воскликнула Фиона Эшли. — Только мне было известно о существовании повести. Разумеется, Дэвид больше ни с кем о ней не говорил.

— Судя по всему, о тексте знал кто-то еще. Я обнаружил копию в компьютере одной девушки, убитой около двадцати дней назад.

Это сообщение ошеломило госпожу Эшли.

— Кто эта девушка? — спросила она.

— Ее звали Джули Бонем. Вы были с ней знакомы?

— Кажется, нет. Где ее убили?

— Мы пока точно не знаем. Мы нашли только ее голову — в желудке трески, выловленной у берегов Шотландии.

— Дело об отрубленной голове! — воскликнула доктор Эшли. — О нем писали во всех газетах. Но какое отношение эта девушка имеет к Дэвиду?

— Мне бы тоже очень хотелось это узнать. Торки часто сидел в чатах?

— Нет, как вы могли даже подумать? Дэвид, конечно, высоко ценил Интернет. Говорил, что Всемирная сеть — уникальное поисковое средство. Но он презирал эти дурацкие чаты и тех, кто теряет в них свое время. — Она взглянула на меня растерянно. — А почему вы спрашиваете?

— Так, просто из любопытства.

Она должна знать о Джули Бонем как можно меньше.

Чем больше я узнавал о режиссере и его маниях, тем яснее становилось, что психологические портреты совпадают. Ему вполне могла прийти в голову такая безумная идея: организовать группу для изучения творчества Босха и постановки живой картины. И если Тау и Торки — одно и то же лицо, то Джули Бонем могла заприметить его в чате, пока следила за женой Шару. Торки — Тау искал Еву. Девушка приняла его правила игры. Даже поехала в Англию по его зову. А потом она что-то заподозрила. Может, Джули Бонем сорвала с Тау маску, и тогда он ее убил.

А Ян Хасельхофф? Он работал в доме Торки. Был ли он сообщником режиссера, за что его, в свою очередь, и устранили?

Я спросил у Фионы Эшли, знакома ли она с Яном Хасельхоффом.

— Он несколько раз прислуживал нам за столом, когда я была в гостях у Дэвида. Мы с ним никогда не разговаривали. Не знаю, почему он вас интересует.

— Вам известно, что он исчез?

— Исчез? — Она посмотрела на меня вопросительно.