Энтони Беркли - Второй выстрел

Через полчаса пришла другая телеграмма, в которой он сообщал номер поезда, время прибытия в Бьюдфорд и просил встретить его на платформе.

После обеда я отвел Джона в сторонку и рассказал ему о том, что сделал. Он великодушно выразил готовность гостеприимно встретить в своем доме любого, кто будет мне помогать, но я видел, что он не вполне одобряет мои действия. Он явно опасался, что Шерингэм лишь подтвердит подозрения полиции, и разве не лучше было бы обратиться к моему собственному адвокату? Я улыбнулся и ответил, что Шерингэм лучший следователь, чем любой адвокат, и все, что от него требуется,- это доказать мою невиновность. Шерингэм сделает это для меня и по моей просьбе не будет собирать улики против кого-то другого. Кажется, мне не удалось убедить Джона, но тут уж я ничего не мог поделать.

Даже наиболее уверенный в своих силах человек с радостью переложит часть своего груза на плечи другого, и поэтому я чувствовал себя гораздо спокойнее, когда в шесть часов вечера пошел в гараж, чтобы вывести свою машину и поехать в Бьюдфорд встречать Шерингэма. Джон, по-видимому, был очень высокого мнения о сто детективных способностях (порой он даже полуофициально работал на Скотленд-Ярд, судя по словам Джона, который, кажется, знал о нем все), поэтому я чувствовал уверенность в том, что он сумеет найти доказательства моей невиновности. Тучи, которые начали было сгущаться над моей головой, опять, кажется начали рассеиваться.

Я вывел машину задним ходом и начал было двигаться вперед, как вдруг слева появился какой-то мужчина, приказавший мне остановиться. Я подчинился, и он предупредил меня (обратившись ко мне по имени), что покидать пределы имения запрещено.

Я почувствовал вполне понятное раздражение.

- Это просто нелепо. Я еду встречать друга, прибывающего на поезде в Бьюдфорд в шесть сорок два.

- Простите, сэр, но таков приказ. Инспектор не разрешил никому покидать окрестности имения в течение еще одного-двух дней, на тот случай, если ему понадобиться срочно допросить кого-либо.

Я спросил его, кто он такой, и потребовал предъявить документ, удостоверяющий его полномочия. Он как-то покраснел и сказал, что полномочия тут не при чем, таковы указания инспектора. Я резко ответил ему и поехал дальше, невзирая на его протесты. Этот инцидент не имел особою значения, по он заставил меня нервничать еще больше. По всей видимости, мне была предоставлена очень ограниченная свобода передвижения. Я не стал обманывать себя предположениями, что подобные строгости касались еще кого-то помимо меня. Такое положение было не только опасным, по и унизительным.

Поэтому я не слишком удивился, когда, подъехав к станции Бьюдфорд, я заметил гам шпика, который последовал за мной на платформу, даже не давая себе труда скрывать свое присутствие. Похоже, вырваться из сетей надолго было невозможно.

Я сразу же узнал Шерингэма, несмотря на то, что не видел его много лег. Кроме того, его трудно было не заметить. Лично я всегда слежу за аккуратностью своего гардероба, даже находясь за городом. Мне было бы крайне неприятно, если бы кто-то ненароком увидел меня в таких позорных фланелевых брюках, какие были на Шерингэме, или в подобной бесформенной шляпе. А он, вероятно, именно так и ходил в Лондоне. Его карманы топорщились от бумаг, а под мышкой левой руки он держал четыре книги.

- Так-так,- сказал он, с таким энтузиазмом тряся мою руку, будто и вправду рад был меня видеть, и меня это как-то сразу ободрило.- Ну как ты тут поживаешь, черт тебя побери, старина Тейперс?

Как бы ни рад я был видеть того, кого уже заранее считал своим спасителем, я не мог не вздрогнуть, услышав это гнусное прозвище, которое считал благополучно похороненным двадцать лет назад. По какой-то совершенно непонятной причине меня нарекли "Тейпворм" (то есть глист) в первый же день, как я переступил порог школы Ферпхерст. Это было в высшей степени оскорбительно и не имело под собой никаких оснований; и хотя в дальнейшем это прозвище сократилось до Тейперса, мне от этого не стало легче. Помню, как недоумевала по этому поводу моя дорогая мама: "Милый Сирил, скажи, пожалуйста, почему здесь все мальчики называют тебя..." Впрочем, это не имеет никакого отношения к моему рассказу.

С моей стороны было бы неучтиво препираться с человеком, только что проехавшим более двухсот миль, чтобы оказать мне услугу, поэтому я сделал хорошую мину и ответил с улыбкой (возможно, несколько натянутой):