Лариса Соболева - Улыбка Горгоны

– Здравствуйте, извините за беспокойство, – начала шаблонно Вероника. – Это сестра Зинаиды Долгих…

– Какого хрена тебе надо?

Вопрос прозвучал не только грубо, но и агрессивно, правда, сотовый телефон взял не мужчина, а женщина. Вероника, ничего не выясняя, поспешила сообщить:

– Зинаиду убили, завтра похороны, если вы имеете желание проститься…

– Не имею. Ах, боже мой, какая радость, сдохла твоя сестричка. Не своей смертью, говоришь? Так это неудивительно. Что ж, туда ей и дорога.

– Да как вы можете злорадствовать! – оскорбилась за сестру Вероника.

– Могу! Не смей мне звонить и напоминать о ней, ты такая же гнилушка, как твоя сестра!

Честно сказать, гудки обрадовали, ибо дальше разговаривать с припадочной бабой не имело смысла, но и звонить на следующий номер резко расхотелось.

В кухне частично выветрилась вонь. Вероника выпила несколько глотков горячего чая, выбирая наугад, кому позвонить. Заметила в списке контактов вместо имен или фамилий по две буквы, а в каком случае лично она оставила б только буквы? Если это очень близкие люди, достаточно инициалов, чтобы знать, кто звонит.

– Начнем с первого номера… ЛМ… – нажала Вероника вызов. – Алло, здравствуйте. Извините за беспокойство, я сестра Долгих Зинаиды…

– Зины?! – удивился женский голос. – У нее есть сестра?

– Есть. Меня зовут Вероника, а вас?

– Лайма. А что случилось, почему вы мне звоните?

– Зину убили, завтра похороны в четыре, вы придете?

– Я? – Лайма замялась, Веронику это не на шутку встревожило. – А куда?

– К дому Зины. Вы придете?

– Ну, да… Да, я приду, если отпустят с работы. До свидания.

Несложно догадаться: Лайма не загорелась желанием проводить знакомую – что все это значит? Вероника продолжила звонить, номера под буквами «СШ» и «МР» не ответили, зато после них отозвался мужчина по фамилии Краков, не дав ей слова сказать:

– У тебя, Зинуля, хватает наглости мне звонить? Ну, ты сильна, мать. Запомни, если попадешься мне на глаза со своей подружкой, я вас обеих живьем закопаю…

– Это не Зина, – перебила Вероника. – Я ее сестра… Зина погибла…

Гудки. И вдруг на Веронику накатило: она разревелась, не зная, как ей быть, ревела, размазывая ладонями по щекам слезы вместе с косметикой. Неужели предстоит закопать Зину, словно собаку, без людей, цветов, поминок? С поминками вообще труба! Не звонить же Ларичеву, дескать, вы не обо всем позаботились, будьте добры, заставьте прийти народ из телефонной трубки и придумайте, где и как будем поминать сестру, а также на какие шиши! Нет, у Вероники совесть не настолько заморожена, чтоб так обнаглеть, но нужен хотя бы совет. Она поплелась к соседке, которая дала адрес бюро ритуальных услуг, позвонила, а когда женщина открыла, вместо вразумительных слов еще пуще заревела.

– Господи, девушка… – всполошилась соседка. – Ну-ка, заходите! Идите на кухню, я только посмотрю, как там внук.

За то небольшое время, что хозяйка отсутствовала, Вероника с рыданий перешла на всхлипывания. Стоило той появиться, выпалила скороговоркой:

– Ради бога, простите меня… Я в дурацком положении… нет, хуже! И пришла… не знаю, зачем пришла… может, вы подскажете, что мне делать. Завтра Зину… а никто не хочет проводить ее… Я звоню им, а они грубят… Неужели Зина была такой плохой? Я не заказала кафе, потому что не знаю, сколько народу будет, да и будут ли вообще. Какое там кафе! Денег у меня почти не осталось…

– Тихо, тихо. – Присев, соседка взяла девушку за руку, ее доброе лицо выражало сочувствие, в тот момент это было необходимо Веронике. – Безвыходных положений не бывает, поверьте. Давай, детка, вместе подумаем, что-нибудь да придумаем.

Придумывала, исходя из данности, Клавдия Васильевна, и Вероника поняла, как мало она знает, а в такой сугубо житейской ситуации, которая рано или поздно касается каждого человека, оказалась полным нулем. Да, у нее особые обстоятельства – чужой город, нет знакомых и родных, денег едва хватило, но это слабое утешение. Где пресловутая сила воли? А мозги где она оставила? А знакомая жажда первенства, которая в быту преобразуется в умение управлять ситуацией? Что в результате? Вареное макаронное изделие, непригодное для жратвы. Так ведь сожрут, тот же Ларичев, если других кандидатов в тюрьму не появится, в общем, завтрашним днем мытарства не закончатся.

– Вероника, ты слышишь меня? – тронула ее за плечо озабоченная Клавдия Васильевна.

– Слышу, – уныло ответила она. – Просто я подумала, что суета не дает мне вникнуть в то, что произошло. Я не до конца верю в смерть Зины, хотя видела ее…