Одна я проявила полное отсутствие меркантильности, что заметили все, и не заинтересовалась ими. И просто глазела на них на руках Вооргота, проявив лишь детский интерес к оформлению виньеток и живую реакцию на щелканье бумаги и нарисованную кем-то собачку, свесившись с его рук чуть и являя удивительное легкомыслие к содержанию. Нетерпеливо дергая рукой и сдувая пылинку, и откровенно балуясь ею у него на руках, что он даже сделал мне замечание и попросил не мешать... Он внимательно читал, я же легкомысленно бросала на это мимолетные взгляды...
- Прочитай! – приказал Вооргот.
Но я только презрительно хмыкнула. Взяла бумагу, поднесла к носу, долго сосредоточенно сопела, сосредоточившись на первых строчках, а потом с гордым видом протянула ее отцу...
- Я уже прочитала! – торжественно заявила я.
Но никого не обманула.
- Нельзя быть такой легкомысленной, вы должны сами прочитать документ, чтоб потом не было неожиданностей! – злился епископ.
Но я его уже не слушала, закручивая локоны Вооргота, чем очень ему мешала и отвлекала, совершенно не смотря вниз.
- А что такое “рууиз”? – капризно спросила я.
- Где ты нашла выкопала такое слово? – нетерпеливо дернул плечом Вооргот.
- А вот! – свесившись, легкомысленно ткнула я пальчиком, читая слово наоборот и с другого конца. Я протянула его по буквам...
- Где? – резко переспросил Вооргот, а потом вмешался отец, и, прочитав его, выругался.
- Это описка адвоката... – зло сказал отец. – К тому же в случае бессмысленности этого слова, она меняет смысл пассажа, и позволила бы какому-то крючкотвору оспорить этот пункт твоего права на управление деньгами... – сквозь зубы сказал он. – Здесь должно быть другое слово... Простите, Вооргот, но я должен переделать тут, как вам это не неприятно...
Я еще сделала два таких же легкомысленных незначащих замечания насчет звучания слова муму, после которых отец заругался и начал тщательно и чудовищно скрупулезно и занудно изучать и просматривать каждую деталь...
Пока отец исправлял с адвокатом, у которого были очень большие глаза от имен и цифр, Вооргот поцеловал меня:
- Хоть это и неприлично, но я счастлив, что ты такая непрактичная и равнодушная к финансовым вопросам, – он подбросил меня на руках, – не то что твои меркантильные родственники...
Я счастливо зажмурилась и потерлась о его шею.
- Она такой далекий от этих финансовых дел невинный ребенок, – вздохнул офицер. – На фоне ее родных это отрадное зрелище...
- Хорошо, что я забираю тебя, – шепнул Вооргот, – ты из них самая бескорыстная и равнодушная к этим бумагам, хотя это тебя касается больше всех...
Я церемонно закивала, подтверждая это лестное для меня мнение. Безусловно правильное и точное. И мнение о жадности и меркантильности моих родных. Я даже покачала головой в укоре.
Мари сжала зубы.
Вооргот, неодобрительно вздохнув, осуждающе поглядел на отца, что словно взбесился после того, как я случайно указала на слово, прочитанное мною вверх ногами, которое оказалось ключевым и могло изменить смысл, и потом нечаянно попала пальчиком на два просто так ткнутых места, где мне показалась клякса в виде цветочка, но отец совершенно случайно обнаружил там, вынужденный терпеть идиотские выходки ребенка, смысловые пропуски и неточности в формулировке, которые могли иметь разночтения. Мари же, поняв, что она пропустила такое, заново внимательно вычитывала первые листы просто с какой-то маниакальной меркантильностью.
- Как хорошо, что ты ими даже не интересуешься, а то твоя сестра настоящий крючкотвор и торгаш... Каждую галочку вынюхала. А ты даже их не прочитала!
Мари не выдержала, как не крепилась.
- Еще бы, если она сама их и продиктовала... – сквозь зубы выцедила она. – Пока такой болван как ты, хлопал ушами... А отец и китаец обладают абсолютной памятью, чтобы успеть записать их потом у адвоката по памяти! – уничтожающе выговорила она.
- И к тому же она не просто читает страницу с одного взгляда, но именно ухватывает сразу тысячи подробностей и связей и даже мельчайшие ошибки, описки и неточности смысла... – процедил за чтением оскорбленный Логан, внимательно просматривающий контракт, как брат мамы.
- Она не просто запоминает любой документ мгновенно, продолжая его потом видеть по желанию, как могут многие шпионы и дети, – оторвался на мгновение от бумаг папá, оживившись и хмыкнув, ибо мог часами рассказывать посторонним о достоинствах любимой дочери, – но именно осознает и оценивает мгновенно все особенности, мелочи и соотношения как наблюдатель. Словно все знание тут же в точке прилагается и вырывается из нее в этом месте... – он мечтательно вздохнул. – Никто никогда не может уследить за ее выводами и определить, как же она догадалась и сделала правильный вывод... Хоть и умение просто абсолютно точно скопировать пропуск, разрешение или документ, увидев его лишь один раз и из любого для нее положения, подделав потом его со всеми сотнями ухищрений и тайных особенностей, чтоб он не отличался от оригинала и чтоб офицер сам не отличил его, не раз спасало нам жизнь на войне... – мечтательно сказал он.
Читать дальше